На вопросы «Хроник» о ветровых электростанциях, энергосбережении,  ЖКХ,  о неработающем институте регионального развития и вредителях, мешающих ученым, о «мусорной» проблеме и «тормозах», мешающих улучшению экологии в Запорожье отвечает президент Украинской   межотраслевой  научно – производственной  ассоциации «Техдисмат» , кандидат технических наук  Геннадий  Барахтенко (на фото «Хроник«)… 

 ***

—  Геннадий  Михайлович,  слухи  о  том,  что  в  нашей  области,  на  побережье  Азовского  моря,  будут  строить  ветряные  электростанции,  ходили  давно.  И  вот  эти  слухи  приобрели  конкретную  форму:  руководство  области   заключило  с  иностранной  фирмой  контракт  на  строительство  в  Акимовском  и  Мелитопольском  районах   пяти  ветровых  электростанций.  Определены  и  сроки  реализации  этого  контракта – 2013–й  год.  Как  специалист,  прокомментируйте,  пожалуйста,  это  неординарное  для  нашего  края  событие.  Скажите,  для  нашей  экологии  это  отдушина?

  —  Это  абсурд  для  нас.  Наши  руководители,  которые  заключали  этот  контракт,  вообще   знают,  что  такое  аэрология?!

  —  Я  тоже  не  знаю,  объясните,  пожалуйста.

   — Это  наука  о  перемещении  воздушных   масс   в  локальном  или  планетарном  масштабе.  При  этом  учитывается  суша,  море  и  температурный  критерий.  Существуют  два  континента – суша  и  море.  Температура  суши  одна,  температура  моря – другая.  Удельный  вес  воздушных  масс  над  этими  пространствами  имеет  разную  плотность.

   —  И  что  это  означает?  Причем  здесь  наши  ветряки?

  —  Объясняю.  Воздушные  массы  поднимаются  с  разными  потенциалами.  А  дальше  идет  перемещение.  То  есть,  образуется  потенциальный  градиент  или  ветер.  Ветер  — это  и  есть  градиент,  разница  плотности  нагретых  масс.  Он  перемещается.  Летом  суша  более  горячая,  чем  море.  Воздух  идет  с  моря  на  сушу,  несет  влагу,  конденсируется  и  мы  получаем  дождь.  Зимой   —  все  наоборот.  Суша  охлаждается  быстрее,  а  море  за  счет  мощной  аккумуляции  тепловой  энергии  меньше  охлаждается.  Поэтому  зимой  воздушные  массы  перемещаются  с  суши  на  море.

 —  Пока  не  совсем  понятно.  Воздушные  массы  перемешаются,  это  ясно.  А  что  дальше?

 —  И  вот  представьте  себе:  в  этот  минимальный  энергетический  потенциал  вы  ставите  какие-то  устройства,  которые  используют  эту  энергию.  Значит,  эта  масса  потеряла  энергию,  вращая  пропеллеры,  в  данном  случае,  ветряков.  У  нее  уже  нет силы  идти  дальше.

 —  Вы  хотите  сказать,  что  ветряки  могут  повлиять  на  наш  климат?

 —  Да,  летом  на  прилежащих  к  ветровым  станциям  территориях  будет  более  сухо,  более  жарко.  А  зимой  наоборот – мы  будем  иметь  повышение   отрицательной  температуры,  у  нас  на  суше  будет  более  холодно.  Летом   у  нас  будет  засуха,  а  зимой – собачий  холод.

 — Не  преувеличиваете?  Разве  могут    ветряки  заметно  повлиять  на  нашу  экологию?

  —  Это  же  связано  с  потерей  тепловой  энергии,  это  же  энергетические  ресурсы.  Как  распределить  эту  энергию  по  территории?  Коэффициента-то  полезного  действия    больше  единицы  не  существует. 

Ветряки  Франции

 —  Наверное,  представители  области,  которые  заключали  этот  контракт,  знакомы  с  мировой  практикой  использования  ветряков.  В  других  странах  ветряные  электростанции  же  есть?

 —  Да,  есть.  Например,  в  Голландии.  Я  был  там.  Но  там они  установлены  не  на  суше,  а  на  шельфе  моря.  Они  достаточно  отдалены  от суши.

  — То  есть,  там  ветряки  на  климат  мало  влияют?

 — Конечно.

  — Из  местной  печати  я  знаю,  что  запорожцы  ездили  во  Францию,  знакомились  с  их  опытом  использования  ветряных  станций.  И  там  они,  скорее  всего,  не  на  морском  шлейфе  расположены,  а  на  суше.

  —  Франция  и  Атлантический  океан.  Это  не  Азовская  лужа.  Там  же  потенциал  совершенно  другой.  Азовское  море – лужа,  ограниченный  потенциал.  А  Атлантический  океан – безмерное  пространство.  Там  не  будет  так  заметно  влияние  на  экологию.  А  может,  и  вообще  не  будет  заметно.  То  есть,  процент  энергетического потенциала             совершенно  разный.  Ну,  как  можно  сравнивать  Азовское  море  и  Атлантический  океан?   Это  просто  смешно. А  если  бы  нас,  ученых,  спросили,  мы  бы  это  остановили.  А  так  получилась  ситуация  непредсказуемая,  потому  что  мы  не знаем  сущность  того  контракта.  Мы  не  знаем,  отражены  ли  в  нем  два  важных  вопроса: достижение  предлагаемого  или  планируемого  эффекта  от  этих  установок  и  влияют  ли  эти  установки  на  климат  в  регионе?

    —  В  наших  газетах  написали,  что  это  экологически  чистый  проект.

   —  Это  детский  лепет. 

Ветряки Голландии.

—   В  Советском   Союзе  был  опыт  использования   ветряных  электрических  станций?

—  В  СССР  на  Каспии  проводились   широкомасштабные   исследования  в  этом  направлении.  Они  подтвердили,  что  это  очень  опасная  затея.

 —  Председатели  сельских  советов,  на  территории  которых  будут  установлены  эти  ветряки,  долго  не  соглашались  на  это.  Пока  их  не  свозили  во  Францию  и  они  не  увидели  все  своими  глазами.

  —  И  что  они  увидели  во  Франции?  Атлантический  океан  и  Францию?  Им  запудрили  мозги.  Они  же  не  профессионалы.

 —   Но  у  них  были  какие-то  основания   сначала  не  соглашаться.  Что  их,  по – вашему,  смущало?

  —  Ну,  это  же  пахотная  земля,  во-первых.  Во-вторых, — электромагнитные  колебания.  Это  не  просто  так.  Вот  на  нашем  доме  стоят  две  передающие  станции.  И  еще  никто  не  сказал,  насколько  это  вредно.

 —  Хотя  вредность  этих  надомных  установок  никто  и  не  отрицает,  в  том  числе  и  запорожские  экологи.

      —  Поэтому  мы  и  считаем,  нужно  создать  единый  центр  регионального  развития  экономики.  Потому  что  у  семи  нянек  дитя  без  глазу.  Друг  на  друга  перекидывают,  а  атмосфера  и  ныне  желает  быть  лучшей.  А  если  бы  был  такой  центр  и  опубликовал  бы,  допустим,  информацию  о  том,  что  «Запорожсталь»  за  десять  лет  виновна  в  смерти    тысяч  человек,  то  это  было  бы  компетентно  и  убедительно.  Вот,  скажем,  как  у  американцев…

    —  А  что  у  американцев?

  —  Американцы —  мудрые  люди.  Уговаривали,  уговаривали  производителей  табачных  изделий.  А  потом  начался  судебный  процесс.  Общественность  судилась  с  табачным  королем  Америки  Филлипом  Морисом.  В  результате  был  вынесен  приговор:  взыскать  с   Мориса  260  млрд.  долларов.  И  эти  деньги  пошли  на  лечение  легочных  больных.

  —  По-моему,  идея  создания    центра  регионального  развития   витает  уже  не  первый  год.  И  Вы,  насколько  мне  известно,  один  из  авторов  этой  идеи.

  —  Да,  это  так.  В  моем  архиве  есть    документ   «Развитие  экономики  региона».  Это  еще  1998-й  год.  Я  подготовил  его  по  просьбе   губернатора  Куратченко.  Собрал  группу   ученых,  мы  неоднократно  встречались  с  Куратченко,  обсуждали  эту  тему.  Была  достигнута  определеннная  договоренность.  Ну,  а  потом  Куратченко  ушел  и  дело  застопорилось. Позже  такую  попытку  я  делал    при  Александре  Поляке.  Я  с  ним  три  месяца  работал  над  этим.  Он  очень  интересовался  этой  идеей,  пытался  вникнуть  в  ее суть.  Но,  к  сожалению,  не  успел.

—     Но  институт  или центр регионального  развития   в  Запорожье,  говорят,  существует.

  — Это  болтовня.  Он  существует  на  бумаге. Как    может  человек,  не  имеющий  соответствующего  образования  и  не  являющийся  творческой  личностью,  возглавлять  такой  институт?  Я  имею  в  виду  нынешнего  директора  этого  учреждения.  То  есть,  я  могу  сказать  с  полным  основанием,  что  на  сегодня  у  нас  практически  нет  такого  центра,  который  бы  на  научной  основе  координировал   экономическую  деятельность  региона.

 —  То  есть,  на  идее  регионального  центра  пока  поставлена  точка.  Или  я  не  прав?

—  Власти  отказались.  Но  наша  группа  ученых,  где  представлены  специалисты  по  всем  направлениям  экономической  деятельности  региона,  продолжает  собираться   и  обсуждать  эту  тему,  передаем  свои  предложения   областному  начальству  и  правительству   страны.

 —  Уже  новому  правительству  или  бывшему?

 —  Мы  отправили  свои  предложения    премьеру  Азарову.  Там  несколько  предложений.  Одно  из  них  по  реструктуризации  Комитета  регуляторной  политики  Кабмина.  Мы  предлагаем  упразднить  комитет  по  энергосбережению,  госинспекцию  по  ЖКХ   и  экономике,  а  вместо  них  создать  единый  высокопрофессиональный  госкомитет  по  использованию  энергетических  и  материальных  ресурсов  по  экономическим  показателям  соотносительно   уровню  мировых  научных  достижений  в области  термодинамики  и    переработки  минерального  сырья,  который  бы  автоматически  в  комплексном  режиме  решал  вопросы  социально  — индустриальной  экономики  и  т.д.

 —   Ответ  из правительства  получили?

 —   На  эту  часть – нет.  На  первую  часть  по  ЖКХ  — получили.   Надеемся  получить  ответы  на  все  наши  вопросы. Если  они  нас  не  удовлетворят,  напишем  Президенту.    Конечно,  у  Азарова  очень  много  проблем,  мы  это  понимаем

 —  А  что  Вы  предлагали  Азарову  по  вопросам  ЖКХ?

  —  Я  предлагаю  нашему  местному  руководству  и  правительству   создавать  ЖКХ по  принципу  акционерных  обществ.  Центром  такого  объединения  должна  быть  котельная,  а  все  жилые  дома  вокруг  нее   — члены  этого  акционерного  узла.  У  нас  в  городе  45  котелен.  И  столько  в  городе  должно  быть  акционерных  обществ  ЖКХ.  Тут  будет  взаимный  интерес.  Котельщики  должны  думать  о  том,  как  уменьшить  расход  энергии  на  производство  тепловой  энергии,  а  жители,  потребляющие  тепло,  как  уменьшить  потери  тепловой  энергии  в  домах.  У  людей  будет  финансовая  заинтересованность.

  —  Но  как  тут  можно  объединить  взаимную  заинтересованность  котельщиков  и  жителей  домов?  

  — Элементарно.  Надо  создать  матричную  систему  производства.  Я  знаю,  что  это  такое. Это  система  двойной  ответственности.  Вот  вы  создали  акционерное  общество,  выбираете  директора  котельной,  главного  инженера. Допустим  в  вашем  обществе  100  домов.  Как  определить,  какой  дом  необходимо  ремонтировать  в  первую  очередь?  Необходимо   знать  удельную  тепловую  характеристику  каждого  здания.  Если  счетчик  показывает,  что  идет  перерасход  тепла  на   доме,  значит,  этот  дом   должен  быть  обеспечен  вниманием,  включен  в  список  домов  в  первую  очередь  подлежащих  ремонту.  А  у  нас  что?  На  крышах  домов  появились  Карлсоны.   Карташов  лазил  по  крышам,  смотрел.  Теперь  Кальцев  тоже  по  крышам  лазит.

 —  Геннадий  Михайлович,  Вы  раскритиковали  ветряки.  Но  надо  же  искать  какие – то  альтернативные  виды  топлива,  весь  мир  идет  по  этому  пути.

  —  Я  не  отрицаю  их  варианты,  надо  лишь  разумно  их  использовать. Мое  предложение – прежде  всего  надо  сократить  расход  стратегического  сырья.  По  моим  расчетам,  такое  сокращение  может  составлять  не  менее  40  процентов. Приведу  такой  пример.  Приехал  я  на  работу  в  Каир,  в  Египет.  Поселили  нас,  специалистов  в  элитарном  районе  города.  Первым,  кто  постучал  в  дверь  моей  квартиры,  был  уборщик  мусора. Он  принес  небольшой  металлический  контейнер  с  выдвижными  ящичками  и  объяснил  мне,  куда  какой  мусор  я  должен  собирать – бумагу,  металл  и  т.д.  Сказал,  чтобы  я  выставлял  этот  контейнер  в  коридор,  а  он  раз  в  неделю,  по  пятницам,  будет  его  забирать. Но  больше  всего  меня  удивило  то,  что  каждый  раз,  принося  мне  такой  контейнер,  уборщик  мусора  давал  мне  доллар.  За  то,  чтобы  я  делал  так,  как  он  про

  —  Интересно.  Вот  бы  нам  такой  эксперимент  провести.  Многие,  я думаю, последовали  бы  примеру  арабов.  Кто  же  откажется  от  дармового  доллара.

 — У  нас  бесплатно  заставляют  сдавать  мусор,  а  деньги  от  переработки  мусора  получают  огромные. Когда  народ  почувствует,  что  его  не  обманывают,  он  не  будет  рисовать  на  стенах   и  ломать  скамейки.

 Мыс Казантип. Раграбленные солнечные батареи Советского Союза.

   —  Недавно  запорожцы  услышали  еще  одну  сенсационную  новость. О  том,  что  в  Приморском  районе  нашей  области  собираются  строить  солнечную  электростанцию.   Что  Вы  об  этом  можете  сказать?

  —  Это  совсем  другое  дело.  Это  не  ветряки,  от  которых  может  быть  больше  вреда,  чем  пользы.  Это  нормальное  явление.  Здесь  фокусируется  лучевая  энергия  на  котел,  в  результате  чего  образуется  паровая  энергия.  Но  использование  солнечных  батарей   — удовольствие  дорогое,  окупаемость  такой  энергии  достаточно  долгосрочная. 

—  Я  знаю, что  Вы  и  ваши   коллеги, ученые-единомышленники  уже  не  первый  год  выступаете  со  своими  предложениями  по  улучшению  экологической  ситуации  в  Запорожье. Есть  какие-то  позитивные  подвижки  в  этом  направлении?

  —  Мы  долго  убеждали  руководителей  предприятий,  что  решать  проблему  очистки  атмосферы  путем  установки  многочисленных  очистных  сооружений  нерационально. И  с  точки  зрения  теории  термо-динамических  процессов  в  моем  понимании  это  просто  абсурдно.   Упор  надо  делать  на  модернизацию  технологических  процессов,  на совершенствование  технологий.  К  сожалению,  все  наши  усилия  не  были  осуществлены  здесь. 

Такие  предприятия,  как  «Запорожсталь»,  «Ферросплавный»,  «Коксохим»,  абразивный  комбинат,  несмотря  на  все  наши  усилия,  ничего  в  этом  плане  не  сделали.  Запорожье — единственный  город  в  мире,  где  имеется  такой  набор  специализированных  научных  учреждений – научный  институт по  очистке  газа,  научно-исследовательский  проектный  институт  и  факультет  по  экологии.  Нет  ни  одного  города  в  мире,  который  имел  бы  этот  набор.  А  результат  — нулевой.    Значит,  не  в  том  месте  мы  копаем,  не  то  мы  делаем.  Мы  боремся  со  следствием,  а  не  с  причинами.

 —  Это  относится  только  к  Запорожью  или  ко  всей  Украине?

 —  Это  в  Украине,  и  в  мире.  Но  особенно  в  Украине,  где  у  людей  заметно  преобладание  потребительской  психологии,  отсутствие  знаний,  отсутствие  созидательной  атмосферы.          Возьмите  Польшу.  Примерно  по  численности  населения  Украина  и  Польша  близки  друг  другу.  Промышленный  потенциал  у  нас,  может,  чуть  побольше.  Но  в  Польше  нет  ни  одного  миллиардера.  А  зарплата  в  Польше  многократно  выше,  чем  у  нас.  Хотя  там  тоже  есть  свои  нюансы.  А  у  нас  просто  ужас.  У  нас  в  Украине никто   не  может  мне  сказать,  как  окисляется  или  как  горит  метан.

 —  Ну,  такого  быть  не  может.  Просто  Вы,  наверное,  не  к  тем  обращались  с  таким  вопросом.

 — Даже  в  институте  газа  в  Киеве  мне  не  смогли    ответить  на  этот  вопрос.  Я  был  шокирован. Тот  метод,  который  мы  используем  для  сжигания  метана,  не  способствует  экономии  газа.  При  окислении  мы  теряем  9  процентов  теплоты.  Никто  не  готовит  процесс  окисления.

—  Неужели  этого  не  понимают  ученые,  инженеры,  которые  работают  в  этой  системе?

 —  Я  Вам  говорил  уже,  что  у  нас  больше  потребителей,  чем   созидателей. Ну,  Вы  видели,  чтобы  у  нас  где-то  когда-то  проводили  конкурсы   на  лучшее  патентное  изобретение?

—   Нет,  не  слышал  и  не  видел.

  —  И  не  услышите.  До  чего  дошло!  Я  получил  патент  на  изобретение,  а  какой-то  чиновник,  скажем,  из  инспекции  по  энергосбережению  пытается  провести  экспертизу  моего  научного  патента.  Более  того,  он  имеет  такие  обширные  права,  что  может  даже  оштрафовать  тех,  кто  собирается  внедрять  мое  изобретение.  И   вообще,  наши  чиновники  не  готовы  к  рыночным  отношениям.  Понимаете,  наши  чиновники —  это  кризис  нашей  независимости.  Еще  в  советские  времена  они  привыкли  перекладывать  бумаги  с  одного  стола  на  другой.  А  тут  нужно  думать,  выбирать,  создавать  конкурсно-творческие  отношения  и  т.д. 

Солнечные батареи.

—   Геннадий  Михайлович,  несколько лет  назад  в   СМИ  сообщали    о   том,  что  на  котельной  Шевченковского  района  успешно  прошли  испытания  вашего  изобретения  по  сбережению  газа.  Сегодня  оно  работает?

 —  Речь  идет  об  энергосберегающей  газовой  горелке.  Действительно  она  успешно  прошла  испытания. Она  давала значительную  экономию  газа.     На  котельную  приезжал  мэр  Евгений  Карташов, новинка  ему  понравилась.  Но  сейчас,  к  сожалению,  ее демонтировали,  она  не  используется.

 —   Почему?  Чем  это  можно  объяснить? 

 — Вот  это  и есть наше  отношение  к  науке,  к  прогрессу.   Когда в  Словакии  узнали,   что  мы    делаем  котел  на  Шевченковском,  сразу  приехали  три  человека.  И  три  дня  эти  три  умных  человека  ходили  вокруг  котла, нюхали,  смотрели,  спрашивали.  А  через  некоторое  время  прислали  за  нами  самолет. И  они  нам  предложили  (дохлую  крысу,  как  мы  говорим)  вращающуюся  печь  стометровую —  обжиг  магнезиальных  карбонатов  структур.  И  мы  там  смогли  уменьшить  расход  газа  аж  на  25  процентов.

 —  Три   года  Вы  были  в  загранкомандировке —  в  Египте.   Что  там  заинтересовало  Вас  как  ученого?

  —  Четко  продуманная  система  подготовки  специалистов  в  высших  учебных  заведениях.  Перед  нами  стояла  образовательная  задача. В  70-е  годы  там  к  власти  пришел  Мубарак,  очень  образованный  и  мудрый  руководитель.  Шло  становление  Египта  как  государства.  Советский  Союз  построил  там  несколько   предприятий,  в  том  числе  металлургический  комбинат.  Нужны  были  специалисты  для  работы  на  этих  предприятиях.  И  Мубарак  придумал  этот  институт,  где  мы  преподавали. Нашими  слушателями  были  аспиранты.

 —   И  чем  же  Вас  поразила  или  удивила  система  египетского  образования?

 —  Тем,  что  там  не  было  совершенно  никакой  коррупции.  Вот  я  преподаю  предмет,  подходят  экзамены.  Их  принимают  совершенно  незнакомые  мне  люди.  Я  в  экзаменах  не  участвую.  Письменные  работы  проверяющим  подаются  без  указания  фамилии   экзаменуемого.  То  есть,  члены  экзаменационной  комиссии  не  знают,  чью  работу  они  оценивают.  Если  выпускник  в  конечном  итоге  не  набрал  нужного количества  баллов,  он  не  имеет  права  занимать  руководящую  должность,  подписывать  ответственные  документы .

        —  Для  нас  такая  система   образования  не  подходит.   За  деньги  у  нас  сейчас  можно  купить  любой  диплом.   В  своей  дальнейшей  педагогической  деятельности  не  использовали  египетский  опыт  преподавания? 

        —  У  нас  привыкли  работать  по  шаблону,  любое  новаторство  встречают  в  штыки.  Я  за  40  лет  преподавательской  деятельности  не  поставил  студентам  ни  одной  двойки.  Кое-кому  в  Индустриальном  институте,  где  я  работал,  это  показалось  подозрительным.  Заведующая  кафедрой  марксизма-ленинизма (фамилию  называть  не  буду)  на  ученом  совете  подняла  вопрос: как  это  может  быть,  что  у  Барахтенко  экзамены  проходят   всего  за  полтора  часа?   Тут  что-то  не  так.   И  назначили  комиссию,  стали  проверять  знания  моих  студентов.  Но  вскоре  убедились,  что  с  этим  у  меня  все  в  порядке.  И  тут  же  тихонько  замяли  это  дело.  Сделали  вид,  что  ничего  этого  не  было.

 —Может,   в  Украине  не  хватает своих  Мубараков?  Наука,  как  Вы  сказали,  у  нас  не  в  почете.  Может,  ученым  надо  идти  во  власть?   

 —  А  что  Вы  думаете?  От  того,  какие  люди  у  власти,  действительно  многое  зависит. Я  Вам  расскажу  такой  эпизод.  В  России,  в  Новосибирской  области,  есть  город  Елабуга.  Город  небольшой,  100  тысяч  жителей  в  нем. Там  есть  университет.   Город  выглядел  не  лучшим  образом – полный  развал.  Но  количество  ученых  в  расчете   на  душу  населения   там  достаточно  высокое.  И  вот  эти    ученые  люди  собрались  и  договорились  принимать  участие   на  выборах  во  все  органы  власти.  И  захватили  всю  власть  в  городе.  И  город  Елабуга  преобразился,  сегодня  его  уже  не  узнать.  Это  не  выдуманная  история,  а  факт,  который  подтверждают  жители  этого  города,  приезжающие  в  Запорожье.

  —  Интересная  история.  Почему  бы  и  запорожским  ученым  не  поступить  так же,  как  это  сделали  ученые  Елабуги?

 — Власти  же  боятся  нас,   как  огня.  Они  не  допустят  подобного  инцидента. Заканчивая    разговор,   хочу  сказать,  что  сегодня  в  планетарном  варианте  структура  развития  человеческого  общества  стала  не  социальной,  а  социально-технологической.  Поэтому  технология   сегодня  должна  быть  определяющим  фактором  во  всех  структурах  хозяйственной  деятельности  государства. Об  этом  сказано  в  наших  предложениях,  которые  мы  отправили  в  адрес  правительства. Хотелось  бы  надеяться,  что  они  будут  услышаны.

Николай  Зубашенко, журналист

 Досье «ХРОНИК».  

Барахтенко Геннадий  Михайлович

Родился  в  России,  на  Дальнем  Востоке.  Окончил  горно-металлургический  институт  в  городе  Иркутске.  Трудовую  деятельность  начал  в  иркутском  институте   «ПромстройНИИпроект». 

Проектировал  тепловые  городские  системы,  промышленную  вентиляцию,  газопылеулавливание.  Затем  переезжает  в  город  Свердловск (ныне  Екатеринбург),  где  работает  по  тем  же  направлениям  в  уральском  институте  « ПромстройНИИпроект». 

Там  же,  в  Свердловске,  поступил  в  очную  аспирантуру   уральского  политехнического  института.

 С  1972  по  1979  год  — секретарь  парткома  вновь  созданного  Запорожского  индустриального  института.

С  1979  по  1982  год  — командировка  в  Египет.

С  1982  по  1990  год – доцент  Запорожского  индустриального  института.

 В  настоящее  время  возглавляет  межотраслевую  научно-производственную  ассоциацию  « Техдисмат».

Кандидат  технических  наук,  имеет  патенты  на  изобретения. 

Постоянный адрес:  «ХРОНИКИ и КОММЕНТАРИИ» https://operkor.wordpress.com.