Часть 1. ОТЕЦ. Когда мой отец уходил на войну в сорок первом, мне было четыре года. С тех пор я его не видел и ничего не знал о нем. В сорок третьем мать получила извещение – пропал без вести. Такие бумаги приходили многим. Практически это означало – погиб и неизвестно, где похоронен. Но родственники пропавших без вести не хотели в это верить, ждали и надеялись, что произойдет чудо и их отец или брат однажды объявится. Иногда такие чудеса случались, но это было как великое исключение. Верил и надеялся на это и я. Но чуда не произошло.
Шли годы. Страна постепенно избавлялась от разрушений и бедности. В городах и селах стали появляться памятники не вернувшимся с войны землякам. Установили такой памятник и в селе Краснополье Нехаевского района Волгоградской области, откуда уходил на фронт отец. Памятник примитивный, в форме пирамиды, с красной звездой наверху. Обычный советский штамп. Но на нем обозначены фамилии, имена и отчества погибших. Есть там фамилия и моего отца. 
И каждый раз, когда я приезжаю на свою малую родину, в село Краснополье, я обязательно прихожу к этому памятнику, возлагаю цветы и вспоминаю отца. И каждый раз меня мучает вопрос: где его настоящая могила? В какой земле, в каком краю нашел он последний свой приют? Как это узнать?
Однажды, это было уже в начале 90-х, когда я жил на Украине, я приехал на кратковременную побывку в Краснополье. Приехал на похороны своей трагически погибшей племянницы. По традиции побывал у памятника погибшим в годы войны. Там я встретил бородатого старика, отца моего школьного товарища – дядю Егора Мирошниченко. И он рассказал мне такую историю. Вместе с отцом он уходил на войну. Вместе с ним участвовал в Сталинградской битве, потом их стрелковая часть с боями продвигалась по Украине. И где-то весной сорок третьего они потеряли друг друга из виду, оказались в разных подразделениях. С той поры отца он больше не видел. По его мнению, именно в этот период он и погиб там, потому что шли постоянно ожесточенные бои, были большие потери личного состава. Вот с того момента, с той беседы с сослуживцем отца, в памяти у меня отложилось, что следы его гибели следует искать где-то в Украине. Но это было только предположение.
Как-то узнал от сотрудника областной газеты, где я в то время работал, что сведения о погибших и пропавших без вести можно получить из Центрального архива Министерства обороны России. И ехать туда необязательно, можно написать туда письмо и ждать ответа. Такое письмо я отправил в Подольский архив. Долго ждал ответ. Наконец получил его, но ничего обнадеживающего в этом ответе не было. Я так понял, что это была просто отписка. Ведь туда писали письма сотни тысяч людей. Конечно, коллектив архива просто не в силах был давать исчерпывающие ответы на все письма. Кому-то везло, кто-то узнавал даже места захоронений своих близких. Это вдохновляло, и люди пытались снова и снова вести поиски не вернувшихся с войны.
Более 70-ти лет прошло с начала той далекой кровавой войны. Казалось бы, уже нет ни малейшей надежды найти кого-то из пропавших в сороковые годы прошлого столетия. Уже дети фронтовиков успели состариться. Потерял было надежду узнать что-то об отце и я. Никуда писать по этому поводу уже не собирался. Но ситуация в корне изменилась, когда в нашу жизнь пришел интернет.
Сначала заглянул в Книгу памяти Волгоградской области. Оттуда же отец призывался в сорок первом. Фамилии отца я там не увидел. Вспомнил слова сослуживца отца, его однополчанина, который высказал свое мнение о том, что отец погиб где-то на Украине. Стал смотреть различные информационные источники о погибших в годы войны на территории Украины. Пересмотрел тысячи фамилий в списках Книг памяти и снова – ничего.
И тут случайно на глаза в интернете мне попалось такое название: «Электронная книга памяти Украины» Долго мне не удавалось найти хотя бы что-нибудь напоминающее о фамилии Зубашенко. И когда я уже собрался выйти из интернета перед глазами у меня на экране компьютера четко обозначилась такая надпись: «Зубашенко Иван Трофимович»
Я буквально замер от неожиданности. Смотрел и глазам своим не верил. Боялся нажать куда-то нечаянно, чтобы изображение не исчезло. Позвал жену и шепотом говорю: «Смотри!» Она не поймет, в чем дело, смотрит на меня недоуменно. «Это же мой отец», — говорю. Когда прошел первый шок неожиданности, стал внимательнее рассматривать и читать в окне компьютера.
Да, сомнений не было, фамилия, имя и отчество были отцовы. Год рождения тоже совпадал. Совпадал и год, когда он пропал без вести, как сообщал райвоенкомат в годы войны. Но ведь погибших и пропавших без вести миллионы. Может быть, это совсем другой человек. Мало ли у кого такая фамилия и такой год рождения. То есть, не хватало сведений о том, откуда призван этот человек, когда, где он родился и т.д. Интуитивно я чувствовал, что это мой отец. Во-первых, потому что фамилия Зубашенко исключительно редко встречается. В интернете среди погибших и пропавших без вести, это был первый случай, когда я увидел свою фамилию.
Так он или не он? Я даже не знал, как поступить мне дальше – искать дополнительную информацию или нет. Посетителю предлагалось заполнить анкету с указанием своих данных и написать письмо, какая поисковая помощь ему нужна. Я написал, что не хватает такой-то и такой информации об отце. И поиск расширился. Я снова также неожиданно увидел фамилию, имя и отчество отца и подтверждение того, где он родился и откуда призывался. Теперь сомнений не оставалось: это мой отец Зубашенко Иван Трофимович, 1914 годка рождения, родился, как и я, в селе Краснополье Нехаевского района Сталинградской области. Был указан год и месяц его выбытия, то есть, четко было написано, что в мае 1943 года он пропал без вести.
Теперь для меня было уже очевидным, что отец пропал без вести на территории Украины. Но Украина – страна большая. Найти место гибели и тем более место захоронения фронтовика — задача практически не реальная. Ведь миллионы и миллионы погибших. А хоронили тогда, где попало и как попало. Часто не отмечая это ни в каких документах. Но надежда эта остается. Дело в том, что электронная книга памяти Украины появилась относительно недавно, всего несколько лет назад. И наполнение ее новыми именами погибших и пропавших без вести продолжается благодаря энтузиазму людей, которые ведут очень большую и нужную работу.
Интернет помог мне и прикинуть приблизительно места, где может покоиться прах отца. Безвести он пропал в мае 1943 года. Такая информация есть в электронной книге памяти Украины. Открываю программу «Освобождение Украины в годы ВОВ» и смотрю, где наши войска находились в мае сорок третьего. И становится очевидным, что это Донецкая или Харьковская область. Донецк и Харьков еще не были освобождены. Это я тоже проверил по датам. Значит, отец погиб где-то на подступах к этим городам.
Фото. Советские разведчики на Харьковском направлении
Просмотрел я книги памяти этих областей. Но они практически еще пустые, их наполнение только начинается. Теперь я внимательно и с нетерпением листаю эти электронные книги. И каждый раз надеюсь: а вдруг… Не забываю я пересматривать в интернете и списки умерших военнопленных в концлагерях. Там людей с такой фамилией, как у меня, я не нашел.
Часть 2. БРАТ
Был у меня двоюродный брат – Кузнецов Иван Андреевич, родной племянник моей матери (в девичестве – Кузнецовой). Его родители умерли рано, когда он был еще ребенком, и воспитывала его бабушка. До войны закончил семь классов, работал в колхозе учетчиком в тракторной бригаде. К началу войны ему было уже 17 лет. А к концу сорок второго он был уже на фронте. Перед уходом в армию подарил мне свой картуз. Для пятилетнего пацана в военные годы это был по-настоящему царский подарок. Конечно, он мне был велик, но я с ним не расставался. Даже когда спать ложился, клал его рядом с собой. И служил он мне верой и правдой лет десять, не меньше. Брат обещал подарить мне еще военную фуражку, когда он вернется с войны. И я все ждал, все пытал у матери и у бабушки, когда же брат Ваня придет. Но он так и не пришел, как и многие односельчане, остался навечно затерянным на дорогах войны. Хотя теперь он уже для меня не затерянный. Теперь я уже знаю точно, где и когда оборвалась его молодая жизнь. Но все по порядку.
Очень сожалею, что в школьные и студенческие годы мало интересовался своей родословной, игнорировал моменты, когда бабушка и мать, старики-односельчане что-то рассказывали о не вернувшихся фронтовиках, не записывал их воспоминания. Поэтому мои познания о прошлой жизни не отличаются глубиной и последовательностью. Да и документов, свидетелей жизни моих старших родственников, к сожалению, не сохранилось. Кроме отца, с войны не вернулись еще два моих родных дяди и двоюродный брат Иван, о котором я веду речь. Были их письма, были фотогафии довоенные, но ничего этого не осталось. Только единственная фотография отца, присланная им с фронта. И все.
Где-то в средине 50-х, когда я учился в 7 или 8-ом классе, однажды бабушка открыла свой старый сундук, достала несколько фронтовых писем-треугольников своих погибших сыновей и внука Ивана и попросила, чтобы я почитал ей их вслух. Сама она была малограмотной и плохо уже видела. Я стал читать. Содержание их было немногословным и в какой-то мере однообразным, шаблонным. Теперь я понимаю, что это было обусловлено военной цензурой. Писали только, о том, что они живы и здоровы и бъют беспощадно оголтелого врага. Передавали поклоны, приветы и просили не беспокоиться о них.
Иван, брат, был самый молодой из них. В его письмах, еще по-детски наивных чувствовалась жгучая тоска по дому, по родному краю. Я даже запомнил несколько строк из одного его письма. Наверное, это было последнее его письмо. «Дорогая мамочка,- писал он, мне так хочется увидеть вас всех, обнять и поцеловать. Сегодня мы ходили шесть раз в атаку, много погибших. Но я жив и здоров, обо мне не беспокойтесь. Мамочка, как там поживает наш Трезор. Он вчера мне приснился. А видеть собаку во сне, говорят, к другу. Может, знакомых земляков встречу. А может, получу письмо от вас. А проклятому врагу мы покоя не дадим, будем бить его до конца. В этом не сомневайтесь».
Мамой Иван называл бабушку, потому что она его воспитывала, он же был сиротой. И бабушка чаще всего вспоминала его и при этом всегда плакала. Плакала она и тогда, когда я читал ей фронтовые письма. «Бедненький, — причитала она, — он же и с девчонками еще не дружил. Все книжками увлекался, хотел стать бухгалтером. Где-то теперь его могилка…»
В Советском Союзе среди школьной молодежи был популярным лозунг: «Никто не забыт, ничто не забыто». Конечно, в этой молодежной компании было немало формализма. Но была и конкретная большая работа по патриотическому воспитанию подрастающего поколения. Уже в тот период, в 70-е годы, серьезно велась поисковая работа. Все чаще и чаще стали появляться публикации в прессе о новых находках поисковиков по установлению личностей погибших и пропавших без вести. У людей появилась надежда, что когда-нибудь и они узнают, где покоится прах их близких.
Возведение в Волгограде памятника «Родина мать» стало мировой сенсацией. К нему стекались люди со всех концов планеты. Каждый советский человек считал своим долгом побывать у этого памятника, поклониться памяти тех, кто ценой своей жизни, в жестоких, кровопролитных боях в Сталинграде, остановил фашистскую чуму, добился перелома в ходе Великой Отечественной войны. Однажды побывал там и я. Впечатление незабываемое. Во-первых, масштабы сооружения поражали. А вечный огонь, золотом написанные фамилии и имена погибших, левитановский голос, соответствующая ситуации музыка будоражат души и сердца пришедших туда так, что не заплакать просто нельзя. Плакали все, и я плакал, не стесняясь своих слез.
Из рассказов бабушки и из писем брата, которые она просила меня прочесть вслух, я знал, что сразу после призыва он оказался в Сталинграде, в самом пекле Сталинградского сражения. И я почему-то был уверен, что он и погиб там. На всякий случай стал читать фамилии, высеченные золотом на стенах монумента. А их там сотни, а может и тысячи. Искал фамилию «Кузнецов». Там таких фамилий оказалось очень много. Есть аж три Кузнецовых Ивана Андреевича. Меня это очень взволновало. Я решил выяснить – не мой ли это брат среди тройки однофамильцев – Кузнецовых. И возвратясь домой, тут же написал письмо в адрес руководства монумента с просьбой дать ответ на мой вопрос. Ответ был получен. И там было сказано, что среди троих Кузнецовых Иванов Андреевичей моего брата нет. Я не поверил в это, подумал, что ответ был формальным, необъективным. И продолжал оставаться при своем мнении. Даже в первом издании своей книги написал, что его имя есть на памятнике «Родина-мать».
Я решил поискать брата в электронной Книге памяти Украины. Исходил из того, что после Сталинграда армия Чуйкова и другие армии, принимавшие участие в Сталинградской битве, после ее завершения двинулись в направлении Украины, участвовали в ее освобождении. Долго копался, но безрезультативно. А потом заглянул в Книгу Памяти Волгоградской области. Так, на всякий случай. И о чудо! На рабочем столе компьютера появилась небольшая рамочка, в которой стояла такая запись: «Кузнецов Иван Андреевич, 1924 года рождения, призванный Нехаевским райвоенкоматом Сталинградской области в таком-то месяце и году, умер от ран 24 апреля 1944 года и похоронен в городе Шепетовка».
Начал с помощью интернета узнавать все о городе Шепетовка и о тех захоронениях военных лет, которые там имеются. А их там десятки, если не больше. И сотни могил безымянных. Уточнить конкретное место захоронения брата пока не удалось.
Но главное, я знаю теперь, что отец и брат погибли в боях за Украину и лежат в ее земле. А это уже немало. Может быть, мне еще удастся отыскать и фронтовые следы моих двух родных дядей, тоже сложивших свои головы где-то на фронтовых дорогах той далекой страшной войны…
Николай Зубашенко, г.Запорожье.
Фото: shoki.ru
ХРОНИКИ и КОММЕНТАРИИ 