То, что живем мы бедно, лечат нас плохо, умираем рано, давно уже ни для кого не секрет. Есть и официальное подтверждение тому. Согласно данных ЦРУ США, Украина занимает второе место по смертности в мире. На первом месте ЮАР. То есть, дальше падать уже некуда. А все оттого, что не везет нам c руководителями страны. Выбираем их часто, да все не тех, кто нам нужен. Потому и буксует экономика. Вот уже 23 года. А медицина вообще загнана в глухой кут, из которого без неотложных реформ ей просто не выбраться.
О необходимости реформирования системы медицинского обслуживания населения власти твердят уже не первый год. Особенно громко и много говорят об этом во время избирательных кампаний. Но дальше разговоров дело, к сожалению, не идет. Правда, в 2013 году участковых терапевтов стали называть семейными врачами. Но как говорится в восточной пословице, хоть сто раз скажи слово «халва» слаще во рту от этого не станет. Не стало лучше от перемены названия участковых и тем, кто обращается к ним за помощью.
Хотя, справедливости ради, следует признать, что идея семейной медицины – дело нужное и перспективное. Вся Европа и Америка живут сегодня по этой системе. И, говорят, неплохо это у них получается. Но дело в том, что у них есть деньги и кадры врачей подготовленные. У нас же – ни денег, ни кадров. Имеется в виду кадры семейных врачей. Оказывается, их надо готовить из обычных врачей минимум три года, а то и более.
Потом надо же понимать, что семейный доктор – это не просто терапевт, хирург или гинеколог. Это то и другое, и третье вместе взятое. То есть, семейный врач должен быть универсалом в определенной степени при первичном предоставлении медицинских услуг населению. Он должен в этом плане не только больше знать, чем узкий специалист, но и нести полную ответственность за свои назначения и контролировать назначения узкого специалиста, работать с ним в контакте.
Чтобы читателям было более понятно, можно вспомнить земских докторов дореволюционной России. По сути дела это и была настоящая семейная медицина, которая сыграла свою положительную роль, особенно в лечении сельского населения. Потом эту систему взял на вооружение и Советский Союз. Может быть, не в таком объеме, как это было в царской России, но приближенно к тому. И это неплохо работало.
Я отношусь к поколению людей, которых называют «дети войны». О том, что такое война, мы знаем не понаслышке. Как и взрослые, мы испытали на себе все ее лишения и невзгоды: голод, холод, болезни. Многие наши сверстники не дожили до лучших времен. В их числе мог оказаться и я, если бы не замечательные медики того времени – Иван Данилович и Галина Николаевна. Фельдшеры по образованию и лекари от Бога по призванию. Настоящие земские врачи, о которых так много доброго написано в литературе.
В годы войны я жил в селе Краснополье Нехаевского района Сталинградской (Волгоградской) области. Село небольшое, глубинное. Отец с первых дней войны ушел на фронт, а мать постоянно пропадала на колхозных работах. Нас, троих детей, опекала бабушка. Главная ее задача состояла в том, чтобы накормить нас чем Бог послал. А уж чем и как развлекаться, мы сами знали. Лично я целыми днями пропадал на улице со своим другом Иваном Мирошниченко, который и сейчас еще живет там же.
Чем мы только не занимались с ним! Бегали по степным оврагам, разыскивая лисьи и волчьи норы, проверяли птичьи гнезда на деревьях и т.д. Но излюбленным местом наших развлечений была церковь. Она уже не действовала, использовалась как зернохранилище. Оттуда на грузовых машинах возили зерно на элеватор в город Калач. Для нас было большим удовольствием прицепиться к грузовой машине и, поджав ноги под кузов, прокатиться метров 200-300.
И вот однажды (это была уже весна сорок четвертого), уцепившись, как обычно, двумя руками за трос, соединяющий нижнюю часть кузова автомобиля, и поджав ноги под кузов, мы наслаждались «ездой». Возле церкви дорога была ухабистая, неровная, грузовик встряхивало. И на одной из таких ухабин кузов лег мне на левое колено, придавив ступню ноги к накатанной сухой дороге. Резкая боль заставила меня отцепиться от машины. Но я тут же попытался было вновь подняться, чтобы догнать автомобиль. Пытался стать на левую ногу, но был удивлен, что ступня оказалась вывернутой пяткой кверху, а на дороге остался след от крови, от разрезанной кожи сломанной костью ноги. Я бессильно опустился на дорогу.
А дальше дело было так. Прохожий мужчина, узнав, что со мной случилось, сумел как-то передать матери, которая работала на колхозной ферме. Мать попросила в сельсовете лошадь с телегой и приехала за мной. Медицинского работника в селе не было, до райцентра – 25 километров. Решила везти меня в соседнее село Манино Воронежской области. Там практиковал известный и единственный на всю округу пожилой фельдшер Иван Данилович. От Краснополья до Манино пять километров. Нога от тряски в телеге начала сильно болеть, но я терпел, так как чувствовал себя виноватым. К дому фельдшера подъехали, когда уже стемнело. Вышел он к нам и говорит матери: «Снимите с него сапог, я посмотрю ногу». «Он без сапог, это ноги у него такие грязные» — отвечает мать. «О-о-о-о! Тогда езжайте домой, — сказал фельдшер, — помойте ногу, а я завтра утром приеду к вам сам».
Тут я должен пояснить ситуацию с грязными ногами. Дело в том, что начиная с середины апреля и до конца октября, мы, дети, ходили босиком. Ноги постоянно были грязными и в цыпках. Не удивительно, что грязь на ногах фельдшер принял за сапоги. Та ночь в ожидании фельдшера была для меня исключительно мучительной. Нога распухла, начались сильные боли. А когда начали утром ее отмывать горячей водой, то я еле выдержал эту процедуру.
Утром приехал Иван Данилович. Осмотрел ногу, обработал разорванную кожу и начал долго и осторожно ставить кость на место. Предупредил, что будет больно и что я должен терпеть. И я терпел. Он привез с собой вату, марлю и сухую дубовую кору. В общем, забинтовал и в присутствии матери сказал мне: «Полтора месяца лежать, на ногу не наступать. Потом еще полтора месяца ходить на костылях, иначе нога будет кривая». Пообещал раз в неделю приезжать, контролировать выполнение мной рекомендованного им режима лечения, что он и делал аккуратно. Благодаря Ивану Даниловичу с ногой у меня полный порядок, за что я ему бесконечно благодарен. И не только я. И сегодня в Манино и окрестных селах добрым словом старики вспоминают этого замечательного доктора.
А что касается Галины Николаевны, то она вообще спасла меня от смерти в прямом смысле. Это было уже, по-моему, в сорок девятом году. Жил я уже не в Краснополье, а на хуторе Шмыдовка, тоже Нехаевского района Волгоградской области. Поскольку вши были постоянными нашими спутниками, на хуторе началась эпидемия ссыпного тифа. Болели в основном дети. Не избежал этой напасти и я. А для лечения отправляли нас за пятнадцать километров на хутор Нижне-Долговский. Отправляли не на «скорой помощи», а на волах, запряженных в сани, наполненные соломой.
Все тифозные лежали в одном помещении, которое было основательно забито больными. Там лежали все вместе – мальчишки, девчонки, женщины и мужчины. И единственным лекарем там была Галина Николаевна, женщина лет тридцати. Она там и дневала и ночевала, потому что туда беспрерывно поступали новые больные. Она даже роды принимала у больной тифом, чему я был свидетель. Тех, кто умирал, выносили ночью, а утром на их месте лежали уже другие. Галина Николаевна очень тепло относилась ко всем больным, но особенно она умела найти добрые успокаивающие слова для детей. Галина Николаевна в моей памяти осталась навсегда как достойный образец выполнения медицинским работником своего врачебного долга.
Вряд ли можно упрекать советскую власть в том, что она недостаточно внимания уделяла медицине. Особенно ощутимый толчок развитию советского здравоохранения был дан в начале 60-х, когда основные принципы медицинского обслуживания СССР были закреплены на государственном уровне. Именно в тот период значительно увеличивается финансирование, расширяется сеть медицинских учреждений разного профиля, растет число квалифицированных медицинских работников и т.д.
Огромное внимание советская власть уделяла профилактике заболеваний и вакцинации граждан. В советское время без справки о прохождении детального медосмотра и вакцинации нельзя было устроиться на работу или поступить в вуз.
Советская статистика свидетельствует, что по уровню обеспеченности населения врачами СССР занимал первое место среди стран мира. А согласно докладу Хрущева, смертность в СССР в 1960 году была самой низкой в мире. Правда, Никита Сергеевич любил пускать пыль в глаза, удивлять мир не совсем выверенными цифрами. Но все равно, если он даже и перегнул палку, уменьшил уровень смертности, показатель этот был, скорей всего, близок к истине. Ни в какое сравнение он не идет с показателем смертности в нынешней Украине. Разница большая.
Разумеется, не все гладко было и в советской медицине. Те, кто жил во времена бывшего Союза, помнят и длинные очереди на прием к врачу, и долгие ожидания «скорой», и отсутствие в аптеках нужных лекарств и прочее. Встречались учреждения здравоохранения с неудовлетворительной организацией и культурой работы, были факты формального отношения медработников к своим обязанностям, были проблемы с обслуживанием сельского населения и т.д. Все это, конечно, было. Но было и то, что в корне отличало тогдашнюю и нынешнюю украинскую медицину: та была бесплатной, как и предусматривалось конституцией, а наша нынешняя, согласно конституции, тоже бесплатная, а фактически для доброй половины граждан страны недоступная, дорогая.
В советские годы, по общему признанию мировых экспертов, в СССР наблюдалось интенсивное развитие научной и практической медицины, появился целый ряд выдающихся ученых и практиков, в том числе и в Украине. 
Один из них – запорожец, кандидат медицинских наук, кардиолог Яков Матвеевич Рубан. Взлет его славы приходится на 50-е годы, когда он, выпускник Днепропетровского мединститута, приехал в Каменско-Днепровскую районную больницу Запорожской области. Вскоре о нем заговорили как о специалисте «Божьей милостью».
Потом была стажировка в клинике знаменитого Николая Амосова, первые самостоятельно проведенные операции на легких и сердце, создание и открытие в Запорожье торакального центра, которое он возглавил, сотни, а может и тысячи различных операций. И полувековая дружба семьями с мэтром советской хирургии Николаем Амосовым. Очень емко и точно сказал о нем бывший главврач областной больницы В. А. Якименко: «Рубан – это запорожский Амосов».
С Яковом Матвеевичем Рубаном я встречался у него на квартире, когда он уже был на пенсии. Первым делом, что я увидел на его столе, это была книга Амосова «Сердце на ладони» и надпись на ней: «Дорогому Я.М. Рубану в знак дружбы». Об Амосове я слышал много лестного от его бывших пациентов. В частности, они утверждали, что он категорически не принимает подарков, то есть, не берет взяток. А если кто пытается с этим к нему подойти, просто отшивает таких, и отказывает в помощи. Не утерпел, в конце нашей беседы спросил об этом Якова Матвеевича.
— Это чистая правда, — подтвердил он. — Цветы Николай Михайлович любит, не отказывается. А чтобы деньги или что-то другое – ни в коем случае. Кстати, это было в то время для многих передовых врачей девизом. Для нас это был тогда делом чести».
И по сей день вспоминают запорожцы с благодарностью многих врачей, работавших в городе в 50-60 –е годы. В их числе обязательно называют хирурга Марка Чернышова и хирурга-гинеколога Григория Ивановича Евтушенко. И при этом рассказывают такую историю. Когда умер Григорий Иванович, то проводить его в последний путь собрались тысячи людей. А гроб с его телом несли на руках только женщины. Причем несли через весь город, до самого кладбища. А это несколько километров. Такой чести удостаиваются немногие. Такую честь надо заслужить.
Увлечение профильной медициной и забвение традиций земской, которые имели место в первые годы советской власти, на мой взгляд, не всегда идет на пользу больных. В этом я убедился на собственном горьком опыте. Где-то в средине 90-х я заболел герпесом левой половины головы. Болезнь началась с глаза. Естественно, первым делом обратился к окулисту.
— Понимаете, — резюмировал тот, — ваша болезнь на гране двух медицинских специальностей – невропатолога и окулиста. Это вирусное заболевание. Начните с невропатолога, а потом уже обращайтесь к окулисту.
Глаз у меня воспален, гноится, смотреть не могу, но делать нечего — иду к невропатологу, меня кладут в стационар. Лежу там неделю, две, три. Все лечение заключается в том, что герпеческую ссыпь смазывают зеленкой и дают какие-то таблетки.
Но меня беспокоит глаз, боли не дают покоя. Мне назначают консультацию окулиста. Тот посмотрел и рекомендовал какие-то капли. Я аккуратно назначение окулиста выполнял, но ситуация с глазом становилась все хуже. Левым глазом я стал видеть совсем плохо. Из неврологического отделения выписался и сразу в глазное отделения одной из больниц Запорожья.
Врач — окулист посмотрел и говорит: «Затянули вы с лечением глаза, у вас уже начинается бельмо и зрачок затемнен. Порекомендовал ложиться в глазное отделение. Я так и сделал. Лечение было неприятным – делали уколы под глаз. Никаких результатов это не дало. Как-то в отделение пришел кандидат медицинских наук, окулист. Лечащий врач решила показать меня ему. Захожу я в кабинет, там этот самый кандидат и десятка два студентов мединститута. Посадил он меня на стул, а вокруг столпились студенты.
А дальше была совсем «интересная» картина. Кандидат, обращаясь к студентам и показывая мой воспаленный глаз, начал так: «Вот перед вами больной, у него герпес, то есть, в организм попал вирус. Это теперь на всю оставшуюся жизнь. Малейший сквозняк, простуда и глаз будет постоянно воспален. Потом расслоение сетчатки и прочее и прочее. Разумеется, настроение у меня совсем упало от таких прогнозов ученого окулиста. Ушел я расстроенный, сижу в палате с грустными мыслями в голове. Открывается дверь, заходит кандидат, уже без студентов, один и начинает: «Вы не переживайте, если что, обращайтесь, поможем». «Спасибо, — говорю, — вы мне уже помогли».
В общем, выписался я из больницы и решил обратиться в областной центр народной медицины. Там тоже не смогли мне ничем помочь. Правда, посоветовали обратиться к бабушке, которая занимается траволечением. Дали ее адрес.
— Попробую тебе помочь. Раньше надо было приходить.
Дала мне траву, сказала, чтобы я заваривал и пил. Не очень-то я поверил в ее травку. Но сделал так, как она велела. И – о чудо! На третий день после приема травяного настоя глаз мой впервые за три месяца очистился от гноя. Боли прошли. А через месяц и зрение этого глаза вернулось. Вот тебе и бабушка! Вот кому надо было давать кандидатскую, а не тому хмырю, который, по всей видимости, о клятве Гиппократа забыл подчистую.
Я к чему так подробно рассказал об этом случае? А к тому, что если бы у нас были семейные врачи широкого профиля, хорошо знающие свое дело, такого бы со мной не случилось, потому что мое хождение по узким специалистам было бы под его контролем. И он не допустил бы такого отношения этих специалистов к больному.
Второй факт на эту же тему. Появились у меня боли в паху непонятного происхождения. Начинается обследование. Направляют к одному врачу, к другому, к третьему. Каждый из этих врачей по своему усмотрению ставит предположительный диагноз, назначает лечение. То, что это обследование и лекарства, которые назначают специалисты, обходится очень дорого, это само собой. Так еще назначаемые лекарства вред здороью приносят. То кишечник обострится, то поджелудочная, то печень.
Дело в том, что все современные лекарства имеют широкий спектр противопоказаний. В инструкциях, прилагаемых к препаратам, пояснения имеются, но они напечатаны таким мелким шрифтом, что даже человек с нормальным зрением не разберется в них. Не говоря о бабушках и дедушках, которые давно уже плохо видят. И, как правило, выписывая рецепт, узкий специалист не удосуживается спросить больного – какие у него имеются хронические заболевания, не навредит ли ему такое лекарство. А ведь Гиппократ учил «не навреди». И тут бы семейный врач тоже был бы кстати.
Сегодня наша медицина, как и все наше общество, сверху донизу пронизано коррупцией, которая и является главной причиной всех наших бед. Взятка сегодня стала обычным и привычным явлением. Во всех сферах деятельности страны. Вот уже 23 года власти обещают «решительно» бороться с этим общественным злом. Но, видимо, как раз этой самой решительности у них и не хватает. А может, их просто устраивает такая ситуация, ведь в мутной воде всегда легче поймать рыбку. Да и не нужна им наша медицина, они лечатся в Европе и в Америке. Как бы то ни было, но нищета сегодня в Украине перешагнула все границы. Народ вымирает. За медицинской помощью, по данным СМИ, сегодня обращается только каждый второй нуждающийся в этом. Остальным приходится уповать только на бога, потому что оплачивать «бесплатную», как записано в конституции, медицину людям нечем.
Много упреков в этой связи можно услышать сегодня в адрес медиков – мол, взяточники. Но, по-моему, это не совсем справедливые упреки. Во-первых, отчетливо надо понимать, что медицина сегодня финансируется только частично. То есть, выделяемых государством средств едва хватает на зарплату медработникам. Ну, может, еще на то, чтобы похоронить умерших бездомных. Вот и все финансирование. А ведь медицинские работники, которые работают в государственных медучреждениях, в большинстве своем такие же бедные люди, как и все. У них тоже немало своих проблем, они не могут «шиковать» на свои, мягко говоря, невысокие зарплаты. И то, что они не отказываются, если им благодарные пациенты что-нибудь предлагают, на мой взгляд, грех небольшой. Им тоже надо жить. Другое дело чиновники от медицины. Те, наверное, живут неплохо. Не бедствуют и сотрудники коммерческих медцентров, куда обращаются только люди имущие.
Научная медицина в Украине и сегодня еще не утратила своих приоритетов, по-прежнему у нас есть достойные примеры в этом отношении. В том числе и в Запорожье. Например, Запорожский центр сердечно – сосудистой хирургии и трансплантации известен не только в Украине, но и за рубежом. За годы его существования выполнены сотни трансплантаций различных органов, в том числе и пересадки сердца. 
Возглавляет этот центр главный трансплантолог Минздрава, член — корреспондент Академии Наук Украины, доктор медицинских наук профессор Александр Никоненко. Он же является ректором Запорожской медицинской академии последипломного образования.
То, что это хорошо, никто в этом не сомневается. Но опять-таки те дорогостоящие операции, которые проводятся в этом центре, доступны лишь людям с достатком. Для малоимущих, безработных, которых в Украине большинство, туда дорога закрыта. Вот если бы государство финансировало затраты на такие операции, было бы дело другое. Но чего нет, того нет. И вряд ли скоро будет.
Исходя из всего этого, хочется снова напомнить о семейной медицине. Именно она могла бы сегодня, на мой взгляд, помочь активизировать работу по оказанию медицинских услуг населению страны на первом этапе контакта врача и больного. Но для этого, как уже говорилось выше, нужна безотлагательная медицинская реформа. То, что для этого потребуются солидные финансовые вливания в эту отрасль, понятно. Без этого любая задекларированная реформа останется пустым звуком.
Но кроме этого, на мой взгляд, надо очень внимательно, не формально, подойти к подбору кандидатур на эту перспективную и ответственную должность. Далеко не каждый врач может быть хорошим семейным врачом. Для этого человек, мне кажется, должен обладать такими данными, как высокий профессионализм, большой запас знаний по нескольким медицинским профилям, коммуникабельность при общении с людьми, порядочность во всем и, конечно же, на первом плане у него должны быть не деньги, а профессиональный долг. Разумеется, и зарплата такого врача должна быть соответственно достаточно высокой.
Само собой, назначение врачей на эту должность не должно происходить без учета мнения больных, хорошо знающих этого врача. Лично я хотел бы иметь для себя такого семейного врача, как, например, Иван Данилович и Галина Николаевна, которые остались в моей памяти с детства. Кто-то может возразить, что, мол, теперь таких врачей нет. Ничего подобного – есть и немало.
Лично я знаю таких врачей. Например, Зубрицкая Лариса Федоровна, терапевт, работает в одном из медицинских центров Запорожья; Пригородова Елена Евгеньевна — невропатолог 9-й горбольницы; Григорьев Игорь Владимирович — врач-ординатор 9-й горбольницы. Уверен, каждый больной со стажем мог бы назвать медицинских работников, которые достойно исполняют свой профессиональный долг, не забывают клятву Гиппократа. Надо только поспрашивать. Вот тогда реформа, может быть, и пойдет.
Николай Зубашенко
Фото ВВП
ХРОНИКИ и КОММЕНТАРИИ 