«Мне одна знакомая сказала, что я одержима идеей забрать своего сына. Но наш сын был достоин того, чтобы его найти и похоронить», — говорит Наталья Карпова, когда мы садимся, чтобы поговорить о ее сыне Романе. Кажется, что он тоже в этой комнате, улыбается нам с фотографий — красивый, здоровый и навсегда молодой. Ему было 30 лет. Он служил инженером радиоэлектронной борьбы в Воздушных силах ВСУ и погиб в конце апреля.
Наталья знала, что сына отправили на фронт, но Роман не говорил, куда именно, поэтому ей оставалось только догадываться. Из отрывков его фраз и редких сообщений в соцсетях женщина понимала: сын там, где сейчас горячо.
23 апреля Роман не вышел на связь. Это были пасхальные выходные, и Наталья начала беспокоиться, ведь он всегда звонил, чтобы поздравить родителей. Через два дня она уже начала не на шутку волноваться и позвонила командиру его части.
«Не переживай, там нет связи, его на бронике вывезли», — цитирует женщина слова офицера. А потом от товарищей Романа она узнала, что ее сына убили. «Не будучи военными, не имея такой информации, они пришли ко мне на работу и говорят: «Тетя Наташа, ваш сын погиб».
Друзья обнаружили фото погибшего Романа в российском телеграм-канале, но в военной части об этом ничего не знали.
«Позвонила командиру части и говорю — мой сын погиб. В ответ услышала: «Что ты фантазируешь, что ты такое говоришь? Я говорю — у меня уже есть фото». «Что ты пользуешься сайтами агрессора, это дезинформация!». Я говорю — это единственное место, где я нашла фото моего сына, что он погиб. Как тело моего сына забрать, найти, что вы для этого делаете? Ответ: а у нас нет никакого документа, что он погиб», — вспоминает женщина свою коммуникацию с частью.
Именно тогда Наталья ясно осознала, что ей понадобится немало сил и смелости, если она хочет вернуть Романа домой. Она решила не тратить попусту время и взялась за единственную зацепку, которая у нее была — фото погибшего сына.
Это фото до сих пор есть в ее телефоне. С него все и началось. «На фото лежит три тела: мой сын и еще два тела», — рассказывает женщина. Те двое оказались бойцами 95-й бригады — россияне выложили в сеть их документы. Женщина вышла на руководство этой бригады и попросила о помощи.
«Мой сын лежит рядом с двумя бойцами вашей 95-й бригады, мой сын — от Воздушных сил. Воздушные силы абсолютно мне ничем не помогают, никакой информации мне не дают. Но поскольку ваших там два бойца, помогите мне найти тело сына, где он находится? У меня же не было никакой информации, где… Есть фото — на поляне лежат, застрелены все снайпером», — вспоминает Наталья.
Ей не отказали. Уже через некоторое время она узнала, что ее сын погиб вблизи села Долгенькое, под Изюмом. Бойцы 95-й бригады нашли его тело с помощью дрона, но забрать его было невозможно. На тот момент там шли ожесточенные бои. Впоследствии территорию оккупировали российские войска.
Несколько долгих месяцев Наталья ждала и следила за новостями, но их не было. Только из российских пабликов она узнавала, что происходило там, где лежало тело Романа.
«Нахожу видео о том, как заходят туда русские, и один из русских офицеров рассказывает, как ему воняют эти тела, как они их убрали и как (перед тем) они их в засаде отстреляли. По сути убийца моего сына мне рассказывает, как валяется тело моего сына», — ее голос полон негодования и боли.
Она была готова на все, даже уезжать под Изюм и договариваться с россиянами, но это было слишком опасно. Наконец, в сентябре ВСУ освободили эту территорию, и Наталья сразу принялась организовывать поисковую группу.
«Я была в состоянии отчаяния, какой-то истеричности, потому что я понимала, сейчас осень, небольшие заморозки, начнут опадать листья, засыплет все и никто не найдет. Прошло уже полгода, что с этими телами? Думаю, если осень пойдет дальше, снегом засыплет, к весне от этих тел ничего не останется», — рассказывает она.
Она звонила всем, кому только можно, говорила со СМИ, писала должностным лицам. В ее телефоне не осталось ни одного контакта, к которому женщина не обращалась бы за помощью.
«Я все это время не могла добраться до тела моего сына, но я не давала людям забыть о том, что его надо забрать», — вспоминает она. И когда под Долгенькое наконец отправилась поисковая бригада, Наталья поехала вместе с ними.
«Мне удалось организовать, чтобы были кинологи, чтобы были саперы. Я ехала с волонтерами, я ехала со своей подругой. Были все, кроме представителей Воздушных сил», — вспоминает она.
Поиск тел через шесть месяцев после гибели и длительных боев — миссия, граничащая с безнадежностью и безумием. Отступая, россияне заминировали территорию. Изуродованная земля, разбитые дороги, непроходимые болота, заросли травы и подлеска… Первая группа саперов взорвалась на растяжке, но им оказали помощь, отправили в больницу и продолжили поиски.
На видео, которое показывает нам Наталья, видны только непроглядные заросли, но голос поисковика за кадром говорит: «Нашли ребят. Вот один, вот второй, а вот там — третий».
Через полгода природа сделала свое, ей не было дела до того, что здесь лежит чей-то сын. Здесь все шло своим чередом: расцветали полевые цветы, солнце выжигало траву, росли деревья и кусты, опадали листья. Только поисковые собаки могли найти тех, кто слег посреди этого дикого пространства.
«Лежали там трое так, как на видео россиян. Оказывается, они просто бросили их в овраг, — рассказывает Наталья. — Забрали эти тела, вынесли, переложили в мешки, идентифицировали. У моего сына был жетон… и эти штаны его, сама пришивала пуговицы к тем штанам. Я стопроцентно знаю, что это мой ребенок».
«Когда мы нашли тела, у меня было какое-то облегчение, что наконец-то я своего ребенка увидела, забрала и я его похороню», — вздыхает женщина.
Жетон Романа теперь лежит в ее гостиной на полке рядом с фотографиями сына. Под его портретом — стопка водки с краюшкой хлеба. Романа похоронили за несколько дней до нашего разговора. С момента его гибели тогда прошло полгода.
Наталья осуществила свою миссию — вернула сына домой, но желаемого покоя ей это не принесло. Мы спрашиваем ее, чем она сейчас живет, и голос этой сильной женщины впервые за весь разговор срывается на слезы.
«Мы с мужем не можем принять, что наш сын погиб, — говорит она. — У нас была установка: наш ребенок лежит там и его надо забрать домой. Потому что перед глазами эта фотография, на которой он лежит убитым на этой поляне. А в эти дни я только вижу могилу. Поехали на кладбище, все в венках, цветах… Только могила перед глазами. Дальше мы будем учиться жить с тем, что у нас сына нет и больше никогда не будет».
Вернуть сына домой Наталье помогало очень много людей, но от некоторых она так и не дождалась помощи.
«Я его искала и нашла, но без помощи Воздушных сил, без помощи очень многих чиновников», — говорит она. И даже после похорон сына женщина продолжает преодолевать бюрократию и бороться за достойное отношение к себе.
Когда мы разговаривали с ней в декабре, она еще даже не получила из военкомата уведомления о гибели Романа.
«Знаете, это смешно, я сына уже похоронила, сын погиб 23 апреля, и только сейчас будут готовиться документы, чтобы прийти ко мне домой и сказать: уважаемая госпожа Наталья, ваш сын погиб, вот оповещение», — возмущается женщина.
«Я очень хочу, чтобы [главнокомандующий ВСУ Валерий] Залужный, чтобы [президент Владимир] Зеленский, чтобы весь мир знал, что в штабах существуют такие люди, что есть должностные лица, возглавляющие определенные службы, что они есть, сидят, и что эти люди создают неверие людей в армию. Я очень хочу, чтобы скорее была победа. Я хочу, чтобы не было больше матерей, оказавшихся в моем состоянии».
Но пока война продолжается, желание Наталии так и остается невыполнимым.
Уже после этой статьи военкомат все же выдал уведомление о смерти Романа.
В Воздушных силах в разговоре с Би-би-си признали, что командованием части, в которой служил Роман, были «допущены определенные ошибки и не отработаны формальные части» в связи с обстоятельствами гибели капитана Романа Карпова и налаживания взаимодействия для его поиска.
Советник командующего Воздушными силами ВСУ, генерал-лейтенант Олег Грунтковский добавил , что из-за ожесточенных боев и последующей оккупации территорий под Изюмом командование части не владело всей информацией о ситуации на месте.
Он обратил внимание, что сын Натали был «откомандирован в Операции объединенных сил«. И когда личный состав отправлялся в распоряжение, в части точно не знали, чем именно они там занимались.
«Мы не могли владеть полной информацией о его боевых задачах и фактом гибели», — отметил Олег Грунтковский.
«Я склоняю голову перед Натальей Ивановной, она задействовала большие силы для поиска сына. Поисковыми операциями занимаются отдельные структуры, а она существенно ускорила этот процесс», — сказал генерал.
ХРОНИКИ и КОММЕНТАРИИ 