Однажды, в порыве гнетущей тоски, вызванной внезапной смертью спортивного кумира, я написал белым стихом строки, которые, на мой взгляд, подходят к сегодняшней публикации. «Не успеваем мы, не успеваем, разменивая жизнь за просто так, в пути земном кумиров и друзей теряем, а их уже не возвратишь никак. Без них мы были бы совсем другими, спасибо, что такими стать Вы помогли… Ушедшие друзья и дорогие всем кумиры, простите, что при жизни мы вас не берегли…» Именно эти строки непроизвольно всплыли в моей памяти, когда я присутствовал на открытии памятника Александру Владимировичу Поляку на его могиле 21 февраля 2004 года.

Кем же был этот человечище в первую очередь: генералом, мэром, кумиром масс, незаурядной или просто глубоко ранимой и неравнодушной личностью? Отчего даже противники, встречавшиеся порой в штыки его мэрско-революционные планы, печально вздыхают, глядя на частично обновленный проспект, его фонтаны, городские «Часы влюбленных»? Почему не только его жизнь и смерть, но даже памятник народному мэру оставили больше вопросов, чем ответов? На вопросы «Подробностей» отвечают создатели памятника – архитектор Константин Чудовский и скульптор Петр Антып – сотрудники Горловской художественно — строительной компании «Византия».

 ***

 — Извините за первый вопрос «в лоб», как вы стали авторами памятника Александру Владимировичу Поляку?

 Константин Чудовский: — Нас с Александром Владимировичем Поляком связывал творческий союз. Въездная визитная карточка Запорожья со стороны трассы Симферополь – Харьков, архитектурный комплекс в сквере и «Часы влюбленных» — это дело наших рук. 22 февраля мы ехали из Горловки на встречу с Александром Владимировичем. Утром приехали в мэрию, а его уже нет в живых. По дороге обратно, ошеломленные обсуждали, что обязаны сделать для этого человека. Посчитали необходимым предложить родственникам Александра Владимировича и горисполкому, где нас также знали, спроектировать, изготовить и установить ему памятник.

— Очевидно, как идей, так и вариантов памятника было много?

 К.Ч.: — Да, идея памятника рождалась долго. Было проработано много вариантов, на это ушло почти полгола.

 Петр Антып: — Были варианты скульптурные. Хотели делать фигуру в полный рост, затем полуфигуру. Потом, как бы «госкомитет» (жена А. Поляка – Татьяна, отец, сын, друзья), пересмотрев многочисленные эскизы и варианты, выбрали наиболее приемлемый, тот, который и был открыт на годовщину смерти.

К.Ч.: — Александр Владимирович в общем-то был человеком скромным, не одобряющим излишества. Поначалу даже ушли полностью от фигуратива, от портрета. Решили сделать архитектурный комплекс и, как подсказали друзья, А. Поляк очень много сделал в городе новшеств, поэтому должна присутствовать ассоциация с фонтанами, часами, чтобы эти моменты также нашли свое отражение. А портрет «всплыл» буквально за месяц до завершения работы.

 П.А.: — Когда по стилю и форме определились, и все было утверждено, приступили к работе «по камням» — она продолжалась три месяца. Остановились на трех цветах-символах. Это чисто философский момент. Ха основу взяли локальные цвета: белый, черный и красный между ними.

Камни как бы раскалываются, на белом, в середине, — рельефы с памятными местами в Запорожье, символизирующими дельность мэра. Линия как бы порванная – жизнь оборвалась с идеями, много еще было планов.

К.Ч.: — Человек был на пике своего творческого подъема, на пике своей жизни. 

П.А.: — Мы не хотели показывать, что в каждом человеке есть черное и белое, но хотим этого или нет – это философский вопрос. Мы просто выбрали абсолютно чистые цвета. Нам посчастливилось много работать с Александром Владимировичем, сложилось о нем впечатление, как о человеке очень убедительном, твердом.

— А при каких обстоятельствах Вы познакомились с мэром?

 К.Ч.: — Это, можно сказать, давно было, в 2000 году на 10-летие Независимости Украины. Мы ставили въездной знак с «казаками» на Космосе. Вместе с Владимиром Федосеевичем Грищенко, выступавшем в роли заказчика работы, приехал Александр Владимирович.

 П.А.: — Мы работали со многими работниками исполкомов, мэрами городов Киева, Донецка, Северо-донецка, Бердянска (Приморская набережная, так полюбившаяся жителям и гостям города, детище – «Византии» — А.Ж.). Нас поразило то, что Александр Владимирович обладал очень хорошим вкусом. Обычно это очень тяжелый диалог между художником и заказчиком. Если есть контакт – это очень хорошо. А мы буквально почувствовали друг друга. Мне кажется, что он при первой же встрече нашел именно тех ребят, художников, близких ему по духу.

 Мы это с Чудовским почувствовали тогда, когда Александр Владимирович пред нами на столе разложил фотографии, сделанные им же за границей. На меня это сразу же произвело сильное впечатление – он обращал внимание на работы, выполненные с большим художественным вкусом. Во всем мире: и в Европе, и в Азии можно встретить некрасивые вещи – мишуру, которая, на первый взгляд сверкает и блестит.

 А Александр Владимирович показал мне фотографию, сделанную за границей, — «Парк любви». Не каждый мэр, не каждый банкир остановился бы рядом. Это – высокохудожественное произведение. Он останавливался и фотографировал, я заметил, те произведения, которые сделаны большими мастерами. Поэтому и состоялся наш контакт. Когда первое время начинали с ним работать, нас предупреждали, что Александр Владимирович человек сложный, тяжело предугадать, что ему нравится.

 К.Ч.: — Любое художественное произведение тяжело объяснить словами.

 П.А.: — Я помню, как Костя возил ему раз 29 эскизы по фонтану с часами. И на конец-то сказал: « Я чувствую, ребята, вы правильно идете, но давайте еще немножечко еще…» И вдруг все получилось!

 -Кстати, я слышал, что с «Часами влюбленных» ситуация была неординарная…

 К.Ч.: — Это, в общем-то, история смешная, но я чуть в обморок не упал. Приехали с Петром в горисполком в конце ноября. Нам говорят: «Мы «Часы» открываем на Новый год». «Кто автор?» — спрашиваю. – «Ты» — отвечают. И работа закипела… Были морозы. Но главная проблема даже не в этом – отдельные узлы будущей композиции были рассредоточены в разных местах Украины: там литье, там камень, все свозилось в Запорожье и собиралось в одно сооружение.

 Когда поставили фундамент, все было вокруг разрыто. Был один момент, когда Александр Владимирович спросил: « Я не пойму,  что это происходит: Получается у нас эта песня?» Но «гора» потихоньку разбиралась.

 Пока Поляку что-то не нравилось, пока четко не представлял, так что же все-таки происходит, — на площадку не выходил, не делал замечания, не давал каких-либо советов. Это говорит о глубокой культуре человека, о его отношении к жизни. Может, он больше, чем кто-либо из своего окна наблюдал за ходом стройки, но когда убедился, что уже все, как на макете вышел к нам: «Получилось, вроде бы все нормально».

 П.А.: — С ним можно было дотягивать и до более совершенных вещей.

 — Это до каких же?

 П.А.: — Я полагаю фонтан, задуманный на площади Маяковского – это был бы пик фонтанного искусства.

 К.Ч.: — Александр Владимирович попросил, чтобы мы сделали фонтан неординарный. В авторском коллективе (все работы всегда делались еще с Александром Дьяченко) мы разработали такой проект. Если его сделать – это будет событием в Украине. Это как самолетостроение – новаторство. Такого фонтана, как самолета Ан-70, еще в мире нет. Пока нет, мы знаем это потому, что работаем с производителями форсунок.

 Был разговор с немцами, они сначала отказались: хватит, мы уже делали фонтаны на площади Независимости в Киеве. С Украиной больше работать не будем. Мы предложили всего лишь посмотреть некоторые расчеты и немного документации. Немцы перезвонили: «Да, нам действительно это интересно. С таким вариантом решения до сих пор не сталкивались. Нас интересует технические моменты, готовы поучаствовать».

 Мы рассказали об идее Александру Владимировичу, упомянув, что сам принцип сооружения уникального фонтана должен держаться в тайне, чтобы раньше мыслью никто не воспользовался. Поляк отреагировал спокойно и заинтересованно: «Ребята, я ничего не имею против, только никому его не стройте!»

 — Вы меня заинтриговали. Приоткройте завесу таинственности о вашем чуде.

 П. А.: — Не можем сказать – это секрет, и Александр Владимирович сильно об этом просил никому. Но если вы выключите диктофон и дадите слово никогда и никому – вам лично расскажем.

  Стоит ли говорить, что я тут же отключил «технику» и Мастера, поняв, что я смогу сберечь чужую тайну, рассказали, каким мог бы получиться чудо – фонтан на «Маяковке» одобренный мэром Поляком.

 Поверьте, повидав и не единожды удивляющие весь мир чудеса фонтанного искусства Петродворца, я понял, что этот проект также сродни волшебству, и даже только ради него «к нам в гости флаги будут все». А заодно и порадовался, что не перевелись в родимом Отечестве Левши да Кулибины.

 — А предусматривалось ли сохранение площади Маяковского, как вернисажа художников, творческих людей ценящих искусство?

 П.А.: — Понимаю, чтобы не сложилось мнение, что мы входили в кабинет Александра Владимировича чуть ли ни с какого-то «черного входа», — был тендер. Много рассматривалось вариантов. Мы видели наших конкурентов и не могли как-то повлиять на выбор. Как нам потом объяснил В.Ф. Грищенко и главный архитектор города: «Вы те ребята, которые нравятся по духу».

 Однажды я говорил с нашим городским головой. Мысль прозвучала такая – вы делаете работы по всей Украине, а «команда» живет у нас в Горловке. Намек, говорю, понял, но специалистов привлекаем из Киева, Львова, Харькова. Очень плотно работаем с научно-техническим и проектными институтами, специалистами в области живописи, графики, скульптуры.

 Поэтому мы не просто «ребята из под шахты №5», которые приехали в Запорожье, и их привели к Поляку «за ручку». Нет, мы встречались и с запорожскими художниками в Киеве, состоялось обсуждение работ, проектов. И когда они узнали нас поближе, конкретно, что мы из себя представляем, сказали примерно так: «Ребята, мы видим, что вы художники, работайте, все нормально».

 Художник – он не только в своем городе – он может работать с этой профессией по всему миру. И история искусства это знает. С нами были разговоры, чтобы открыть здесь, в Запорожье, свою мастерскую, филиал. Обсуждали такой вариант и с Александром Владимировичем. Программа действия у него была большая.

 — Кстати о программе. Город Донецк называли «городом роз». Чувствовалось, что городу Запорожью своей изюминки не хватало.

 П.А.: — Как я понимаю – Запорожье уникальный город. У меня такое ощущение, что во времена Советского Союза его недооценили скорее всего из-за политики, мол, рядом казачество, Хортица. Хотя архитектура у нас уникальная. Даже подобной в Донецке нет. Как и традиций, которые имеются в Запорожье. А с избиранием А. Поляка мэром городские традиции как бы стали расцветать. Он дал запорожцам почувствовать, что их город – это хороший город, а будет одним из лучших.

 К.Ч.: — У меня была с Александром Владимировичем такая «приватная беседа». « Вы знаете, — говорит, — я люблю этот город, я в нем родился, раньше Запорожье называлось Александровском, мы как бы тезки… Я хочу, чтобы он был самым лучшим городом Украины, я хочу, чтобы в его центре было 100 фонтанов».

 П.А.: — Или голод… Вот возьмем реконструкцию бульвара Шевченко. Что там раньше было — культурный очаг  «Днепроспецсталь» и неухоженный сквер. А после того, как был сделан первый каскад, затем установлены часы (мы часто в Запорожье жили в гостиницах), смотрим – люди стали появляться возле этих мест, забурила жизнь: приходят отдыхать и старики, и молодежь. Образовалось место, где как бы осуществляется диалог между людьми и художественными работами.

 П.А.: — Знаете, Александр Владимирович планировал после каскадов фонтанов сделать «Парк скульптур влюбленных», где хотел установить композиции из гранита и камня песчаника вдоль зеленой зоны сквера. По просьбе Александра Владимировича мы же готовили разработки, эскизы. Когда человек сталкивался с красотой, становится сам лучше красивей.

 — Хочу все же вернуться к мысли о фонтане на «Маяковке». Как пришла такая дерзкая мысль?

 П.А.: — Поверьте, ваши заводы – это не простые заводы на Украине. Взять хотя бы «Мотор Сич», «АвтоЗАЗ», металлургические… Там пульсирует инженерная мысль. В нашем фонтане как бы показана сила и мощь Запорожья. Хотелось, чтобы сердце застучало, глядя на конструкцию инженерно-художественной гармонии.

 — Какие еще дерзновенные задумки были у Поляка?

 К.Ч.: — Большая программа по «Маяковке», на проспект Мира – «Аквапарк», футбольный стадион. Говорил: «Работы будет много, переезжайте в Запорожье. Или вам нравится месяцами жить по гостиницам, общежитиям, без семьи?»

 П.А.: — Задумок было очень много. Поверьте, для нас, как и для большинства запорожцев, смерть Поляка была ударом. Это не потому, что работали, деньги получали. У нас всегда есть работа. Мы не те художники, которые ищут. Когда ко мне приходят из художественного фонда и говорят: « Я сижу без работы», я парирую: «Представь себе, сидит Репин и говорит: « Я безработный». Или Толстой…» Другое дело – нет такого контакта с заказчиками, какой был у нас с Поляком.

 К.Ч.: — С ним было на удивление легко. Знаете, был такой момент с «Часами». Он приехал из Австрии и рассказывает: «Там такая классная штучка была». Начал объяснять, затем говорит, что даже сфотографировал ее, но фото пока не нашел. Позже мы стали обсуждать «эту штучку», делали эскизы, лепили макеты. Затем приезжаем, выставляем макет на стол, а он говорит: «Попали в десятку!»

 — Возможно было Александра Владимировича в чем-то переубедить?

 К.Ч.: — Представьте себе, да. Переубедить, отговорить, он мог поменять мнение, если признавал, что это разумно. С «Часами» ситуация была – чем вымащивать площадку? Он говорит – плиткой, я говорю – брусчаткой. Тогда я предложил: «Давайте на небольшой площадке уложим брусчатку, а вы посмотрите. Если не понравится – разберем». Выходим через время, Александр Владимирович говорит: «Да, я понял, что ты хотел!»

 — А «Игла», как в народе называют стелу на проспекте Металлургов, как родилась?

 К.Ч.: — Масштаб был один – реконструкция проспекта Металлургов. Мы были в Запорожье совершенно по другому поводу, но была поставлена цель – придумать монумент, отражающий, что это – город металлургов да и сам проспект ведет к заводам. Наше предложение было таковым – монумент должен быть сборным: из всех видов металла, изготавливаемых в Запорожье – и титан, и нержавейка, и сталь, и чугун…  Неординарный монумент. Вызывает споры. Но подобных нет. Когда собирали его, Александр Владимирович приехал на монтаж. Спрашивает: «Ну как получается?» Отвечаю, что он будет одним нравиться, а другим нет. Но мимо просто так никто не пройдет. Он говорит: «Все будет нормально!»

 — А какие–нибудь необычные проекты А. Поляк вам предлагал?

 —  Много! От некоторых мы его разубедили, воплотить другие – не успели.

 К.Ч.: — Хочу привести пример неординарного мышления мэра. На развязке выезда с плотины он хотел сделать фонтан-светофор. Серьезно, ни у кого такого фонтана нет, мысль интересная, когда представишь его работу в ночное время суток.

 П.А.: — Нам повезло, что мы немного поработали с Александром Владимировичем. Он не диктовал: «Это красиво, это некрасиво». Думаю, что и запорожцам повезло, что у них был такой мэр, люди поверили, что их город может быть краше.

 К.Ч.: — Когда я сюда приехал зимой 2000 года, увидел запущенный проспект. И вдруг все стало раскрываться, раскрываться. Еще подумалось, а если еще к этому приложить традиции города, людей, архитектуры? Постепенно все стало подчищаться, подсвечиваться, появились фонтаны. Город стал проявлять свое лицо. Мне кажется, что теперь, когда он уже задал темп и ритм, и нынешний мэр Е.Г. Карташов, и будущие головы города будут продолжать начатое А.В. Поляком дело. Возможно, как когда-то в Запорожье еще раз займет первое место в архитектурном планировании.

 — Вы, наверное, знакомы с отдельными мнениями запорожцев в отношении памятника на его могиле?

 К.Ч.: — Может, кому-то памятник показался заумным. Александр Владимирович был человеком необычным, много вызывал споров. И то, что памятник вызовет споры мы знали, что так оно и будет. 

П.А.: — Мнение бабушек надо уважать, но я в большем сомнении, что после греков кто-то что-то новое придумал. Все остальное, хотим того или нет, связано античным миром, Египтом, теми, кто заложил цивилизацию. Корни идут оттуда.  Что касается похож-не похож – есть образ. Каждый видит или представляет Александра Владимировича по-разному. Эти моменты сложные по параметрам. Каждый воспринимает самые яркие моменты, когда он смеялся, говорил, но они не могут отражать образ человека.

 На схожесть очень сильно влияет свет и объем, они взаимосвязаны между собой. Например, черные волосы, глаза – это в бронзе не передать, не фотография. Чтобы передать характер, образ человека необходим объем. Если возникают споры, это нормально.

 К нашему разговору подключилась жена Александра Владимировича Поляка – Татьяна, заехавшая на минутку, чтобы забрать фотографии мужа и сказать еще раз спасибо создателям памятника супругу.

 — Извините, Татьяна, Вам нравится памятник?

 — Да, то, что мы хотели от архитекторов, какое задание давали – они полностью его выполнили. Огромное спасибо ребятам. Я понимаю, Саша был мэром, люди хотят видеть его скульптуру. Пусть ее поставят в городе, на стадионе, как мэру. А памятник – это же памятник… Он, прежде всего, для родных, близких людей.

 Источник: газета  «Подробности»

КОММЕНТАРИЙ  » Хроник

ВОСЕМЬ ЛЕТ назад, 23 февраля 2003 года Запорожье проводило в последний путь городского голову Алексанадра  Поляка. Официальная версия смерти — состояние здоровья. Неофициальная, народная — отравление мэра с целью занять его место. Естественно, расследованием и поиском возможных организаторов преступления никто не занимался. Но рано или поздно  правда о трагических события февраля 2003 года все равно станет достоянием народа.