22 января с.г. в стольном граде Киеве (да и по всей нашей стране тоже) отшумели-отгремели пафосные торжества по случаю юбилея украинской соборности: в этот день, только 100 лет тому назад, на Софийской площади был обнародован «Акт Злуки» (объединения) Украинской Народной Республики (Надднепрянской, или «Великой Украины») и Западно-Украинской Народной Республики (Западной Украины) в единое национальное государство (в оригинале – «в одноцільну суверенну народню республіку»).
Это последний и в то же время самый главный из серии отмечавшихся друг за другом 100-летних юбилеев, связанных с утверждением украинской государственности в 1917-1919 годах (возникновение Центральной Рады как предпарламента Украины; провозглашение вождями ЦР Украинской Народной Республики и её независимости от остальной России; бой под Крутами; провозглашение Западно-Украинской Народной Республики).
Разумеется, 5 мая 2020 года отметят и 100-летие взятия Киева объединёнными силами поляков и петлюровцев. Однако грядущее отмечание вряд ли будет столь же пафосным. Ибо придётся поневоле вспомнить, что воинство Пилсудского и Петлюры продержалось в «матери городов русских» только полтора месяца: 20 июня их выбили оттуда «красные» — на сей раз навсегда.
О ЧЁМ МОЛЧАТ «НАРОДНЫЕ ВИТИИ». И ПОЧЕМУ?..
22.01.2019 на Софийской площади гремели бравурные речи. Нынешние наши «можновладці» любят и умеют говорить красиво, со слезою в голосе, с надрывом. В чём с ними нельзя не согласиться, так это в том, что «Акт Злуки» действительно явился вершинным достижением, апогеем «визвольних змагань» («освободительных усилий») идейно-политических предтеч современных «батьків нації».
При этом, как водится, внимание «биомасс» акцентируют на глянцевой, парадной стороне события – присутствии в тот день на Софийской площади многолюдной массовки, на торжественном марше «чорних запорожців» и галицийских «січових стрільців» перед памятником Богдану Хмельницкому и т.п. Зато одиозные, однако вполне реальные моменты предыстории и последствия пресловутого «Акта…» de fakto игнорируют.
«Забывают», например, сказать о том, что «50-тысячная крестьянская армия «головного атамана» Петлюры вступила в Киев под красными знамёнами», на которых красовались чисто большевистские лозунги «За владу Рад!», «За радянську владу!» и т.п. Почему-то молчат и о том, что через неделю после обнародования «Злуки» Директория (правительство объединённой УНР) отважно драпанула в Винницу, тогда как Красная Армия вошла в Киев только 5 февраля. То есть целую неделю столица прожила при полнейшем безвластии! Если и вспоминают, то весьма неохотно, сквозь зубы ещё и о том, что «20 декабря 1919 года уполномоченный диктатор Евгэн Петрушевич созвал в Вене заседание правительства ЗУНР, на котором приняли решение в одностороннем порядке денонсировать Акт Злуки»…
Не любят, ох как не любят у нас цитировать и мемуары первого председателя первой Директории Владимира Винниченко, который, среди прочего, оставил весьма смачное описание «подій 22.01.1919 на Софійському майдані». Между тем свидетельство непосредственного организатора этих «подій» (событий) поистине дорогого стоит.
«Среди киевского населения, особенно украинцев, действительно наблюдался подъём и радость, и можно допустить, что оно искренне хотело выразить радостные чувства перед «освободителями», — утверждает Владимир Кириллович. — Однако ни население Киева, ни украинское общество не видели и не знали того, что видел и знал я. Они, например, восторгались нашими республиканскими войсками, для них это были герои, спасшие Украину от гибели. Я же знал, что эти войска через месяц будут гнать нас из Украины, что большая часть этих войск состоит из таких элементов, которые не удовлетворятся одними парадами и славословиями, которые захотят не только национальной, но и социальной победы. Сверх того, я знал, что делается по всей стране. Я знал, что там происходит не парад, а жестокая борьба. Я знал, что если мы решительно и радикально не изменим своей реальной политики, то будем побиты в этой борьбе».
И далее: «Звонили в колокола, блестели ризы, маячили иконы и хоругви. Я действительно не принимал в этом участия, но что же из того? «Казаки», которые мёрзли с самого утра, как на царских парадах, понуро глядели на это старое, знакомое им явление и знали, что это Директория так празднует свою победу, — «революционная», «демократическая», «социалистическая», чуть-чуть не «большевистская» Директория, «верховная власть». После этого недели две продолжались чествования «национальных героев» (конечно, единственным настоящим «национальным героем» был Петлюра, остальных же называли так из вежливости). Недели две устраивались обеды, вечера, банкеты, говорилось множество речей, комплиментов и себе, и соседям, выпускалось в воздух множество «революционных» слов, угроз, обещаний. «Национальные герои» нежились и жмурились, как в тёплой ванне». Ничего, кстати, не напоминает из времён куда более поздних?..
Ничего не знают нынешние «национал-патриоты» и о такой деликатной материи, как источник финансового благополучия Директории и её высших чинов. Оказывается, при Скоропадском был накоплен зерновой фонд для вывоза в Германию – 60 миллионов пудов хлеба. Кроме того, Директория приказала населению обменять деньги царского времени, имевшие ценность в глазах заграничных банкиров, на гривны и карбованцы. Затем царские банкноты были обменяны на иностранную валюту. Ко всему прочему, Директория конфисковала в ювелирных магазинах все драгоценные камни. Все эти громадные средства были переведены на счета в зарубежные банки. Остап Бендер отдыхает…
И уж совсем табу – описание политического режима, установленного «украинской национальной властью» 100 лет тому назад на подконтрольной ей территории. Ведомо ли вам, что для поднятия дисциплины в своих войсках «народный вождь» Петлюра ввёл наказание розгами? А вот что пишет очевидец тех событий еврейский активист и адвокат А.А.Гольденвейзер: «Время владычества Директории, каких-нибудь шесть недель, было временем самого необузданного украинского национализма и русофобства. И вместе с тем это было время неслыханно-кровавых и жестоких еврейских погромов». Это к сведению тех современных распальцованных «Беней», которые на вопрос о своей национальности с вызовом отвечают: «Жидо-бандеровец!».
Далее Гольденвейзер пишет: «Единственное административное мероприятие, которое Директория успела не только декларировать, но и осуществить, было снятие всех имевшихся в городе русских вывесок и замена их украинскими. Центр тяжести приказа лежал не в том, чтобы каждый магазин имел обязательную украинскую вывеску, а в том, чтобы русские вывески были обязательно сняты. Русский язык не допускался даже наряду с украинским. Вывески же на иностранных языках не подлежали снятию. Приказ о немедленной украинизации вывесок мотивировался тем, что галицийские войска, которых Петлюра призвал освобождать Украину, были весьма сконфужены, когда они, овладев наконец Киевом, оказались в совершенно русском городе. Между тем для них-то русский язык был действительно чужд и мало понятен». Есть в этом нечто до боли знакомое и нам, живущим век спустя после практической реализации клича «Схід і Захід разом», не правда ли?
А вот ещё один характерный фрагмент из эмиграционных откровений Винниченко, тиснутых им в Вене в 1920 году: «В самом Киеве, на другой же день после вступления Директории началась реальная, действительная, а не декларативная её политика… Сразу была введена беспощадная цензура для прессы, запрещены съезды и собрания, — словом, населению не было позволено даже свободнее вздохнуть и почувствовать хотя бы какую-нибудь разницу между гетманщиной и Директорией. Пусть это требовалось, как говорили атаманы, военной необходимостью. Однако дело в том, что атаманы решали не только военные дела, но и политические, социальные и национальные. Вся верховная, т.е. реальная, действительная власть находилась в руках атамана, именно в штабе сечевых стрельцов, с которыми Петлюра совершенно солидаризировался и всякими способами заискивал у них ласки. Они вводили осадное положение, они ставили цензуру, они запрещали собрания… Иллюстрацией этой политики молодых офицеров может служить то, что на протяжении двух недель было четыре раза разгромлено Киевское центральное бюро профессиональных союзов». Ну почти калька с Украины наших дней!..
Слава Богу, шаловливые ручки «фахівців» из Украинского Института Национальной Памяти (УИНП) пока ещё не добрались до Википедии. Да и такие издания, как сборник «Революция на Украине» из серии «Революция и гражданская война в описаниях белогвардейцев» (М.-Л., Госиздат, 1930; репринт 1990, К., Политиздат Украины), разошлись приличными тиражами. Но многие ли читают их теперь? Поэтому замалчивание «неудобных» исторических фактов коллективным официозом (т.е. власть имущими и их пропагандистской обслугой) даёт свои неизбежные результаты в виде повального невежества «пересічних громадян». При этом не нами замечено: чем выше градус их «патріотичного піднесення», тем хуже они знакомы с реальной исторической картиной.
Почему официоз держит «лохов» в неведении относительно истинной картины прошлого, вполне объяснимо. В частности, скоропалительный «развод» двух таких до сих пор разных Украин, имевший место без малого сто лет тому назад, никак не вписывается в бравурный бодряческий официоз. Как раз наоборот. И потому является non grata в «национал-патриотических» СМИ. Между тем история и предыстория парадоксальной «злуки-разлуки» настолько поучительна, что её уроки кое в чем актуальны по сей день.
НА ПУТИ К ЭТНОКРАТИЧЕСКОЙ «СОБОРНОСТИ»
Начать с того, что в Универсале, который 22.01.1919 на Софийской площади зачитал член-секретарь Директории (правительства Надднепрянщины) Фёдор Швец, речь шла о вхождении ЗУНР в состав УНР в качестве самоуправляемой Западной области с весьма широкими полномочиями, на правах территориальной автономии. Недаром «злуку» провозгласили в златоглавом Киеве, а не во Львове. И даже не в Станиславове (нынешнем Ивано-Франковске), куда после 13 ноября 1918 года правительство (Державный секретариат) ЗУНР сбежало из «міста Лева» вследствие военного поражения галичан от поляков. Причем Универсал о «злуке», «этом великом событии в истории земли нашей украинской», был адресован именно надднепрянцам. Ведь политические вожди «западенцев» в лице Украинской Национальной Рады (как бы парламента ЗУНР) еще 3 января 1919 года приняли специальную «постанову», которой поставили своих сторонников в известность о том, что с данного момента ЗУНР считает себя неотъемлемой частью «большой УНР».
Нельзя, впрочем, сказать, будто первоначальная «ухвала про злуку» от 3.01.1919 явилась следствием односторонних действий Державного секретариата. На самом деле она вполне вписывалась в логику и дух предварительного («передвступного») договора об объединении, который 1 декабря 1918 года был подписан в г. Фастове (тогдашней резиденции Директории), с одной стороны, Владимиром Винниченко, Павлом Андриевским, Фёдором Швецом и Симоном Петлюрой, а с другой – Лонгином Цегельским и Дмитрием Левицким, уполномоченными Рады державных секретарей ЗУНР.
Что представляли собой на тот момент обе самопровозглашенные «народные республики» (к слову, данная дефиниция – изобретение именно их творцов; все последующие «НР», в т.ч. и на Донбассе – это явный плагиат)?
Возрожденная УНР (или УНР-2), пришедшая на смену промонархической Украинской Державе (Гетманату) Павла Скоропадского, — это государственное образование, провозглашенное 20 ноября 1917 года III Универсалом Центральной Рады под председательством видного историка и общественного деятеля Михаила Грушевского. Будучи в правовом смысле только лишь форумом, «площадкой для общения» ряда политических партий и общественных организаций, 3 июля 1917 ЦР добилась от Временного правительства официального признания своих притязаний на то, чтобы быть полномочным представителем украинского населения нескольких южнорусских губерний. С этой целью было сформировано автономное краевое правительство – Генеральный секретариат, подотчётный и подконтрольный центральному правительству в Петрограде.
Правда, между ними мгновенно возникли трения: ЦР претендовала на власть над девятью губерниями (Киевской, Подольской, Волынской, Полтавской, Черниговской, Харьковской, Херсонской, Екатеринославской и Таврической), а ВП А.Керенского соглашалось отдать только пять из них (Киевскую, Волынскую, Подольскую, Полтавскую и Черниговскую, за исключением Мглинского, Суражского, Стародубского и Новозыбковского уездов). Претендовать на Крым, а тем паче на западные земли Всевеликого Войска Донского, которые ныне более или менее совпадают с территорией самопровозглашённых ДНР и ЛНР, «діячам» ЦР и в голову не приходило.
О полной независимости УНР Центральная Рада объявила своим IV Универсалом от 22.01.1918. Это было сделано по настоянию немцев, вступивших в сепаратные переговоры о мире с Петроградским Совнаркомом («хунтой», как сказали бы теперь) и надеявшихся использовать противоречия между путчистами-большевиками и «демократами-украинцами» в собственных интересах. Недаром генерал Гофман, начальник штаба Восточного фронта и участник переговоров в Бресте, хвастливо говорил: «В действительности Украина – это дело моих рук. Я создал Украину для того, чтобы иметь возможность заключить мир хотя бы с частью России».
Кроме кайзеровской Германии и её союзников Австро-Венгерской империи, Болгарского Царства и Османской империи (Турции), УНР дипломатически, официальными нотами признали Франция и Великобритания. Причём они сделали это 3 января 1918 года, т.е. даже несколько раньше, чем державы Четвертного союза – в надежде, что самостийная Украина примет участие в войне на стороне Антанты, ибо в своём знаменитом «Декрете о мире» Совнарком Ленина-Троцкого в одностороннем порядке объявил о прекращении боевых действий против немцев и австрийцев.
«По Брест-Литовскому мирному договору все четыре державы центрального блока признавали независимость и самостоятельность Украины с точным определением её границ на западе, совпадающих более или менее с этнографической границей украинского населения. Украина же обязывалась продать Австрии и Германии часть своих продовольственных запасов, а те должны были помочь ей отбиться от большевиков,- констатирует в своих мемуарах известный историк самостийнического направления Дмитрий Дорошенко. – Вопрос о вооружённой помощи поставлен был не совсем ясно, украинские делегаты добивались, чтобы им были предоставлены лишь те дивизии, которые были сформированы в Германии и Австрии из военнопленных украинцев; они считали, что этих войск (до 30000) человек будет вполне достаточно для освобождения украинской территории. Но случилось так, что двинулись немецкие и австро-венгерские войска, что, конечно, в боевом отношении ускорило и упростило задачу, но зато придало союзной австро-германской помощи характер оккупации украинской территории».
Уместно при этом отметить, что новоявленные «союзники» (по существу, кукловоды и хозяева) Грушевского, Винниченко, Петлюры и К* ненадолго оккупировали даже Новочеркасск – столицу Войска Донского. Ничего удивительного здесь нет: на географических картах, обнаруженных у немецких и австрийских военнопленных ещё в начале Первой Мировой войны, было изображено некое никогда прежде не существовавшее «Украинское королевство», которое германцы намеревались создать на отторгнутых у России её южных землях.
Так вот, территория этой виртуальной «Украины» простиралась аж по Каспий! Отсюда вопрос: кто надоумил тевтонов на такое? Уж не Грушевский ли, имевший довольно тесный контакт со структурами Габсбургской монархии, в т.ч., вне всякого сомнения, с её спецслужбами? И потом, с какой целью задолго до Февральской революции немцы приступили к формированию воинских частей из пленных россиян малороссийского происхождения?..
Что касается экономических аспектов соглашения «социалистической» ЦР с империалистическим Вторым Рейхом, то оно носило по отношению к Украине откровенно кабальный, колониальный характер.
«Мирный договор и дополнительные соглашения накладывали на Украину тяжкое экономическое бремя,- писал в своих знаменитых «Очерках русской смуты» главнокомандующий Вооружёнными Силами Юга России Антон Деникин. – До 31 июня Рада обязалась доставить австро-германцам огромное количество хлеба и других продовольственных припасов, сырья, леса и пр. Взамен за эти предметы вывоза, оцениваемые по низким ставкам и низкому валютному курсу, германцы обязались поставить на Украину «предположительно», «по мере возможности» по очень высоким тарифам фабрикаты своей промышленности. В основу всей своей экономической политики Германия поставила: для настоящего — извлечение из Украины возможно большего количества сырья, для чего был затруднён или вовсе запрещён товарообмен её с соседями, даже с оккупированной немцами Белоруссией; для будущего – захват украинского рынка и торговли, овладение или подрыв украинской промышленности и искусственное создание сильной задолженности Украины».
Возникает резонный вопрос: не сей ли документ столетней давности послужил образцом для Соглашения об ассоциации Украины с ЕС?..
Остаётся добавить, что оккупантам очень быстро надоел марионеточный режим демагогов и популистов, явно неспособный обеспечить бесперебойную поставку в оба Vaterland’a украинских продуктов питания. К тому же селяне, ещё раньше распропагандированные левой риторикой функционеров ЦР, чинили массовое сопротивление реквизициям в стиле «курка, млеко, яйка». Поэтому 29 апреля 1918 года немцы попросту разогнали самозваную Раду, воспользовавшись тем, что ряд «народных министров» во главе с 26-летним «премьером» Владимиром Голубовичем совершили уголовно наказуемое преступление – похитили и вывезли за пределы Киева директора Русского для внешней торговли банка.
Вот как описывает сцену разгона ЦР функционер партии конституционных демократов Николай Могилянский: «В тёплый благоуханный апрельский день, около трёх часов пополудни, к зданию, где заседала Центральная Рада, т.е. к Педагогическому музею на Владимирской улице, направились небольшие отряды немецких солдат… «Руки вверх!» — скомандовал немецкий офицер. Все подняли руки, кроме проф. М.С.Грушевского, который смущённый остался сидеть на председательском кресле. Выпустили сначала публику, проверяя документы, потом членов Рады, задержали только некоторых членов правительства».
В тот же день на съезде «хлеборобов», т.е. зажиточных, крепких крестьян, проходившем в здании городского цирка, гетманом Украины был избран генерал-лейтенант бывшей Русской императорской армии, экс-командир 34-го армейского корпуса (одного из первых украинизированных соединений, отличавшегося высокой воинской дисциплиной), правнук гетмана Ивана Скоропадского П.П.Скоропадский.
Поскольку же Павел Петрович был консерватором-традиционалистом, ярким представителем прежней правящей элиты, его режим, скажем так, не пользовался популярностью в широких массах. Воспользовавшись общеполитической конъюнктурой (в первую очередь революцией в Рейхе и фактической капитуляцией Германии, в силу чего возвращающиеся домой оккупационные немецкие войска начисто утратили интерес к вассальной Украинской Державе), а также рядом личных ошибок гетмана (в частности, он по добродушию выпустил из тюрьмы С.В.Петлюру, посаженного туда при немцах), политические противники Скоропадского затеяли антигетманское восстание, увенчавшееся закономерным успехом.
В чём тут закономерность? Как свидетельствует Винниченко, недоброжелатель и завистник Симона Васильевича, «часто среди крестьянства, до того не слышавшего имени Петлюры, раздавались такие речи: «Ага, теперь Петлюра идёт на гетмана! Он ему покажет! Слава Богу, больше не будет этой Украины!».
Как бы там ни было, 13.12.1918 украинские республиканские войска заняли Киев, покинутый германскими частями. 18 января 1919 года на волне победной эйфории Директория объявила войну Украинскому Советскому правительству, вследствие чего через 10 дней ей пришлось бежать в Винницу, а 5 февраля Красная Армия вновь заняла Киев.
ТРАГИФАРС ЗУНР
Что касается ЗУНР, то она была провозглашена 16 октября 1918 года на руинах распадавшейся Австрийской империи. С инициативой создания нового государства выступила образованная в тот же день во Львове Украинская Национальная Рада – по существу, собрание общественных активистов (как и Центральная Рада в Киеве в марте 1917 года). 19.10.1918 УНРада, опиравшаяся на штыки украинских национальных частей австро-венгерской армии, выступила с заявлением о том, что-де Восточная Галиция, Северная Буковина и Закарпартье, кои представляют собой «целостную украинскую территорию», «уконституйовуються… як Українська держава».
Между тем на Восточную Галицию претендовала возродившаяся из небытия Польша, считавшая Львов «исконно польским городом» (более половины его тогдашнего населения действительно были поляки). Поэтому 1.11.1918 УНРада попыталась захватить власть в галичанской столице насильственным путём. В уличных боях пролилось немало крови. Однако тамошние поляки оказались куда организованней, проворней. Да и многочисленней. В результате 21 ноября УНРаде (председатель Евгэн Петрушевич) и созданному ею правительству (Державному секретариату) во главе с премьером Костем Левицким пришлось ретироваться сначала в Тернополь, затем в Станиславов. Тем не менее 13-го падолиста (так в оригинале документа – авт.) успели принять «Временный основной закон о державной самостийности украинских земель бывшей австро-венгерской монархии». Собственно, в ст. I данного документа впервые появляется сам термин ЗУНР – явная калька с УНР.
При этом надо иметь в виду, что кадровый состав УНРады, Совета державных секретарей и функционеров ЗУНР на местах – это ярые ненавистники русинов-«москвофилов», своих земляков и даже кровных родственников, которых они с началом Мировой войны выдавали на расправу австрийцам. Да и сами принимали участие в геноциде. По самым приблизительным данным, в австрийских концлагерях Терезин и Талергоф были зверски умучены не менее 300, а то и 500 тысяч русских галичан, вся вина которых состояла лишь в том, что они не отреклись от своего природного национального имени. А сколько ещё людей было зарублено, повешено, забито по сёлам?..
Несмотря на это, россияне не казнили попавших к ним в плен «украинских сечевых стрельцов», хотя прекрасно знали, что они – австрийские добровольцы и лютые русофобы. Тот же Коновалец, в 1915 году попавший в плен в ходе боёв на горе Маковка, отплатил россиянам за их гуманность и человеколюбие тем, что вместе с другими «усусами» утопил в крови восстание рабочих на киевском заводе «Арсенал». Но это так, к слову.
А теперь – самое интересное. Знаете, почему УНРаде и её секретарям пришлось уносить ноги из стольного града «украинского Пьемонта»? Во-первых, потому, что расквартированный в Черновцах Легион сечевых стрельцов (более тысячи «штыков») слишком долго дискутировал, признавать ли ему самопровозглашенный «національний уряд» или нет. Как с горечью отметил впоследствии доктор Л.Цегельский, «коли хто завинив у тому, що українці втратили Львів, то це були саме січові стрільці»).
Во-вторых, земляков изрядно подвел никто иной как Евгэн Коновалец, будущий основатель Организации украинских националистов, а в ту пору – командир ещё одного отряда «усусів», расквартированного в Белой Церкви (т.е. на территории, подконтрольной Скоропадскому). Петрушевич попросил Павла Петровича побыстрей отпустить их домой, на малую родину, дабы боронить её от напирающих со всех сторон ляхов (конкретно от прекрасно вооружённой и вышколенной 100-тысячной армии генерала Галлера). Гетман, готовивший военно-политический союз с Деникиным и потому ставший на тот момент опять «единонеделимцем», и сам был бы несказанно рад поскорей избавиться от такой специфической публики, как галичане. Более того, уже как бы от самого себя он намеревался предоставить правительству ЗУНР авиаэскадрилью, батарею гаубиц, два броневика, несколько вагонов с боеприпасами, провизией и амуницией.
Как поступили в этой ситуации галичане? УНРада командировала в Киев двух делегатов – адвоката Михаила Шухевича и доктора Остапа Назарука. Прибыв в Белую Церковь 12 ноября, они застали здесь бурную «стрелецкую раду». Поскольку Винниченко и Петлюра активно подбивали «зазбручанських братів» выступить против «продавшегося москалям гетмана», Коновалец и его бравые хлопцы наотрез отказались возвращаться в разоренную войной голодную Галицию, где, как они прекрасно понимали, их ожидала верная смерть в боях с ненавистными им «ляхами». Отсюда ответ «усусов» УНРаде: «Київ важливіший за Львів!». Более того, Назарук открыто «положил» на директивы своего начальства и примкнул к восставшим. Именно вояки Коновальца стали ударной силой петлюровского воинства при наступлении на Киев.
Что случилось дальше, тоже известно. Но, опять же, узким специалистам, а не широким массам. Пожалуй, лучше всех об этом сказал убиенный Олесь Бузина: «Петлюра воевал с красными и белыми и не хотел воевать с поляками. А Петрушевич больше всего ненавидел поляков, а с красными и белыми, наоборот, предпочел бы замириться. Результатом таких разногласий стало то, что головной атаман завел тайные переговоры с лидером Польши Пилсудским, а Украинская Галицкая Армия 6 ноября 1919 года перешла на сторону белого генерала Деникина». Имеется в виду т.н. Зятковский договор между Добровольческой армией и ГА, которая, к слову, на тот момент еще не называлась «Украинской». Просто Галицкой. Самое смешное, что, по соглашению с правительством Новороссийской области ВСЮР, местом дислокации бесприютного «уряду» определялся славный город Одесса…
Со своей стороны, взбешенный Петлюра делает ответный ход. 2 декабря он заключил с Речью Посполитой договор, по которому признал право Польши на Восточную Галицию, Западную Волынь, Полесье, Холмщину, Подляшье. Собственно говоря, именно это неслыханное предательство и привело к денонсации диктатором ЗУНР Е.Петрушевичем «Акта Злуки».
Впрочем, галичане и сами успели «отличиться»: как только стало ясно, что «белые» безнадёжно проигрывают, 12 января 1920 года УГА полным составом перешла на сторону большевиков и стала называться ЧУГА – Червона Українська Галицька Армія. Как заметил по данному поводу О.Бузина, эта армия – единственная в истории, которая дезертировала в полном составе дважды – от «жовто-блакитных» к «белым» и от «белых» к «красным».
Финал ЗУНР закономерен: 14 марта 1923 года решением Совета послов (Парижская мирная конференция) Галиция присоединена к Польше; по условиям Сен-Жерменского договора от 10.09.1919 Закарпатье отошло к Чехословакии, а Северная Буковина – к Румынии. 22 апреля 1920 года, согласно Варшавскому договору между правительством УНР и Польшей Западная Волынь передавалась в состав Речи Посполитой. Подписывая 12.10.1920 польско-советское перемирие, делегации УССР и РСФСР вынуждены были согласиться с «петлюровской» линией советско-польской границы. Такая вот любопытная и странная «соборность».
УРОК ОПЯТЬ НЕ ВПРОК
И ещё одна красноречивая деталь. Упоминая о соборности украинских земель, мы привыкли мыслить её территориальными рамками, обозначенными в Государственном гимне, т.е. «від Сяну до Дону» (хотя теперь и Сан, и Дон – в пределах других государств, и данный факт официально не оспаривается). Однако на географических картах, изданных во времена «злуки», территория Украины раза в полтора-два больше, нежели теперь. На западе её границы доходят чуть ли не до самой Варшавы, на севере включают в себя половину нынешней Беларуси, проходят немного южнее Курска, а на востоке выходят на Каспий. Эти карты можно видеть в Музее украинской революции 1917-1921 годов (Киев, ул. Владимирская, 57). Не те ли, к слову, это карты, которые были изданы Лозаннским бюро «украинской миссии» графа М.Тышкевича (по национальности поляка) в Швейцарии и других странах Западной Европы?
Отсюда вопрос (риторический, впрочем): если эти обширные территории действительно являются «этническими украинскими», то почему же тогда они находятся вне пределов современной Украины? Ответ прост: перед нами — наглядный урок того, к чему приводит авантюрная политика, осуществляемая под объединяющим, казалось бы, лозунгом национального единства и соборности. Урок, так и не выученный до сих пор …
НА СНИМКАХ: резиденция УНР в Киеве; рабочий стол М.Грушевского; «Вестник законов УНР»; форма сечевого стрельца; одна из карт «украинской Украины»; мемориальная доска с портретами деятелей УНР.
Сергей ГРИГОРЬЕВ, фото автора
(для «Хроник и комментариев»)
ХРОНИКИ и КОММЕНТАРИИ 