В свои 78 лет Любовь Семененко живёт жизнью обычного пенсионера: принимает лекарства, смотрит телевизор, рукодельничает, радуется приходу детей, внуков и правнуков. Но мало кто знает, что эта обычная женщина внесла значимый вклад в мировую науку и широко известна за пределами нашей страны как учёный-практик, который в 70– 80‑х годах впервые вывел пиленгаса, выращенного в неволе, и добился того, что Молочный лиман (под Кирилловкой) стал основным нерестилищем пиленгаса в Азовском море.

— Любовь Ивановна, когда и почему Вас заинтересовал рыбный мир?

— «Рыбной болезнью» я заразилась от отца. Когда в 1936– 37 годах наша семья из‑за его неприятностей переехала в Сибирь (Кемеровскую область), папа работал учителем, а позже — директором сельской школы. Он любил ездить на речку Кия со мной и моим братом. Мы жили в шалаше и ловили рыбу.

После школы я, не задумываясь, подала документы и поступила в Томский государственный университет им. Куйбышева на факультет биолого-химических наук на кафедру ихтиологии и гидробиологии. А через несколько лет работы в школе я вернулась к любимой теме. Дело в том, что когда я работала в школе-семилетке в совхозе Эльген (Магаданская область), убили моего мужа.

Он был главным бухгалтером совхоза и поехал с кассиршей за получением денег, а по дороге на машину напала банда и убила всех троих — мужа, кассира и водителя. А у меня уже был четырёхмесячный сынок Аркашка, и нужно было за что‑то жить. Через три года меня взяли научным работником в Магаданское отделение Тихоокеанского НИИ рыбного хозяйства и океанографии.

Секретарь обкома партии знал мою историю и помог получить квартиру. Мама забрала сыночка в Сибирь и у меня появилась возможность серьёзно изучать рыбный мир. Я побывала во множестве экспедиций: на Чукотке, Камчатке, Сахалине, во Владивостоке, на Охотском, Беринговом морях и многих других. В 1972 году защитила диссертацию по чукотской рыбе наваге. После того, как мне присудили звание «кандидат биологических наук», прошла конкурс на старшего научного сотрудника Лаборатории морских рыб Азовского НИИ рыбного хозяйства в Ростове-на-Дону, а через полгода стала заведующей лабораторией. Должность обязывала регулярно обследовать Азовское море — тогда‑то я его хорошо и узнала.

— Как Вы оказались в Бердянске?

— В Бердянск я периодически приезжала в 70‑х годах во время заморов бычка. По особой методике я обнаружила, что погибло крайне много (несколько тысяч тонн) бычка и доложила в вышестоящие инстанции, в том числе председателю горкома партии Петру Шаульскому. Тогда Шаульский упросил директора АзНИИРХа, чтобы тот организовал в Бердянске лабораторию и меня направили в Бердянск для решения проблем Азовского моря. В 1974 году я возглавила Лабораторию морской аквакультуры, в состав которой вошли 13 высококлассных специалистов.

— Почему в научных кругах Вас называют «мамой пиленгаса»?

— Сначала я обратила внимание на то, что за 20 лет исследований Одесское отделение ЮгНИРО не дало результатов по разведению пиленгаса. А я же была на Дальнем Востоке, участвовала в учёных советах и слышала, как его пытаются акклиматизировать.

Когда же приехала сюда и изучила особенности Азовского моря, то особой перспективы его развития не увидела: хоть в Азове и была высокая продуктивность рыбы, это были очень мелкие рыбы — хамса, тюлька, бычки. Судака было мало, лещ жил только в Таганрогском заливе, а запасы осетровых уменьшались. И я предложила вывести хотя бы две крупные рыбы — осетровых (в центре Азова, на Казантипе) и пиленгаса. Но методик по разведению пиленагаса в мире не было.

И тогда я начала изучать этот вопрос, ознакомилась с отчётами одесских учёных, посещала научные конференции и быстро нащупала правильный ход. Но для осуществления наработок нужна была поддержка на государственном уровне. И вот в 1976 году в Бердянск приехал министр рыбного хозяйства СССР Александр Ишков, который был обеспокоен тем, что план «закрывался» хамсой и тюлькой.

Тогда я предложила заняться марикультурой и разводить пиленгаса. Он спросил: «А что вам мешает?», я говорю: «Нам его не привозят». И он скомандовал подчинённым: «Заложите в план, я проконтролирую». Я тут же написала научное обоснование, и в 1977 году мы уже делали первую пробу: у нас было всего 200– 300 штук рыбёшек, которых мы отвезли в охотничье хозяйство и Бердянское водохранилище на зимовку.

— Как Вы выводили пиленгаса?

— Осенью привезли двухграммовых пиленгасов, которые у нас перезимовали. Через три-четыре месяца мы поместили их в водохранилище, но из‑за того, что зимой был очень большой уход воды, лёд сел и придавил наши садки. Из двух расплющенных садков рыба ушла в водохранилище, а один садок — около 50 рыбёшек — сохранился. Мы его перенесли на Молочный лиман, рыб поместили в садки метр на метр и в пруд. В пруду к следующей осени они уже выросли до 300 граммов. При первых заморозках две рыбки сдохли, тогда мы поместили пиленгасов в большие садки (3 м х 2 м) и опустили их на дно, где было теплее, — и ни одна рыба больше не погибла. Кормили пиленгаса рыбным фаршем и тем, что попало в сети-волокуши. Зачерпывали — и тут же на мясорубку, подмешивали 10% карпового корма, мучных отходов и жмыха. За четыре года пиленгасы выросли.

На акклиматизацию потребовалось около десяти лет: с 1982 года мы искусственно инициировали размножение пиленгаса с помощью гормональных инъекций (сначала в садках). В 1983– 84 годах впервые в мире на Молочном лимане было получено потомство пиленгаса в заводских условиях. В 1987 году пиленгас сам начал размножаться, а уже Любовь Семененко вместе с дочерью Еленой и лаборантами во время работы на Молочном лимане в 1989‑м размножался массово. Любовь Семененко вместе с дочерью Еленой и лаборантами во время работы на Молочном лимане

— Я читала, что учёных, и Вас особенно, обвиняли в том, что рыба-«новосёл» ест исконных обитателей Азовского моря. Так ли это?

— Да, меня обвиняли в том, что пиленгас угрожает другим рыбам. Говорили: если пиленгаса кормят фаршем из бычка, значит, он пожрёт в море всего бычка. А им же невдомёк было, что мы бычка превращали в ил: прокрученный через мясорубку фарш ещё пару дней стоял и разлагался. И вот этой гнилью мы кормили пиленгаса. Но появилась статья начальника рыбинспекции Бердянска — и весь город зашумел. Потом приехала комиссия из Киева и стали обвинять меня и Эдуарда Яновского (директора Бердянского отделения АзНИИРХА), угрожали, что отдадут нас под суд за неправильную акклиматизацию и за то, что я не подала биологическое обоснование в ихтиологическую комиссию.

На учёном совете мне сказали, что я аферистка, авантюристка и всякая « — истка». Моя научная деятельность оказалась под угрозой — при голосовании учёный совет разделился ровно пополам. И тогда директор Ростовского АзНИИРХа Эдуард Макаров встал и сказал: «Я имею один голос как директор и один — как председатель этого совещания». И проголосовал за меня, обеспечив 51 голос в мою пользу. Но всё равно нам всё время приходилось от кого‑то отбиваться и доказывать свою правоту. И мы отбились.

— Но здоровье всё‑таки подорвали: писали, что Вы попали в больницу с инсультом.

— Да, я переживала… Но сначала в 2000 году меня отправили на пенсию, потом я открыла торговый ларёк на АЗМОЛе, чтобы кормить семью, а в 2002 году случился инсульт. После больницы меня парализовало, но благодаря сыну Аркадию (он радиофизик) и дочери Леночке (которая, как и я когда‑то, работает в НИИ Азовского моря), я опять встала на ноги, но осталась инвалидом первой группы. Звание «мама пиленгаса» стоило мне нервов и здоровья, но всё равно я жила так, как хотела.

— Вы защитили докторскую диссертацию по пиленгасу?

— Написала, но не защитила. Это было в начале 90‑х годов, когда Украина становилась суверенным государством, и мне сказали: «Ах, ты не украинка? Переводи диссертацию на украинский язык и будешь защищаться в Академии наук на украинском языке!» Перевод текста стоил больших денег, и я просто опубликовала автореферат к докторской диссертации.

— О Вашей работе уважительно отзываются за рубежом (в Польше, Испании, Израиле). А как родная страна отблагодарила своего учёного?

— В 1996 году меня даже приглашали работать в Израиль, но из‑за климатических условий я отказалась. Когда распался Советский Союз, я осталась жить в Украине. Тем временем в России всем учёным, которые оказывали помощь в акклиматизации пиленгаса в Азовском море, выдали по две государственных премии. Российское правительство направило украинскому три письма с просьбой, чтобы украинские учёные тоже были отмечены на государственном уровне. Но никто ничего не сделал. Зато мне было присвоено звание «Заслуженный работник промышленности». А знаете после чего? Как‑то президент Леонид Кучма приезжал рыбачить в районе косы Бирючей, а когда стал ловить крупную непонятную рыбку, спросил у рыбаков — как она называется и откуда она.

Ему рассказали, что это пиленгас и есть тут такая Семененко, которая разводит его на Кирилловской косе. И тогда за мной приехали какие‑то мужчины и позвали срочно ехать к Кучме. А я как раз инкубировала икру, самки рожали. Куда я поеду? Ведь пропадёт вся икра! Я отказалась и пообещала приехать в другой раз. Но другого раза не было. Вот после этого случая мне и присвоили звание…

— И как это звание отразилось на Вашем благополучии?

— Мне добавили 70 гривен к пенсии.

— Около 35 лет назад Вы стали одним из основателей ихтиологической науки в Бердянске. Как оцениваете её состояние сегодня?

— Я считаю, что нужно развивать марикультуру и возвращать былую славу Азовскому морю. А на Молочном лимане нужно восстанавливать работу промоины в районе Кирилловки. Кирилловская промоина работает на основании проекта, который в своё время разработал Киевский институт. Если восстановить Молочный лиман согласно этому проекту, то его удастся реанимировать. Молочный лиман является основным нерестилищем во всём Азовском море и находится под влиянием климатических условий. В годы повышенной солнечной активности в открытом лимане можно собрать очень хороший урожай. Вылов пиленгаса может достигать 10 тыс. тонн в год, что оправдывается в экономическом смысле.

— Не жалеете, что дело Вашей жизни так бездарно разрушается?

— Мне‑то жалко, но результат я вижу каждый божий день — когда Леночка приносит мне с рынка пиленгаса.

Источник: vedomosti.berdyansk