Некому было дать по рукам «друзьям народа». Как «чикагские мальчики» Пиночета (Los Chicago Boys) раздерибанили Чили — Сантьяго вчера и сегодня. ФОТО

«Отнять и поделить» – это принцип свободно-рыночного корпоративного капитализма. Корпоративные шариковы и швондеры отнимают (приватизируют) прибыли общества. «Экономика казино» постоянно производит финансовые пузыри. А пузыри имеют свойство лопаться, и тогда шариковы принимаются национализировать и делить на всех свои убытки. Так произошло, например, в Чили, где военная хунта дала зелёный свет социальному экспериментированию свободно-рыночным экономистам Чикагской школы.

Зловещие boys

После военного переворота в Чили, произведённого генералом Аугусто Пиночетом 11 сентября 1973 года, экономика этой страны стала полем для зловещих экспериментов Los Chicago Boys («чикагских мальчиков»). Los Chicago Boys – термин, может быть, не совсем точный, поскольку среди них было значительное число гарвардских экономистов. Их рецепты, опробованные в Чили, были  использованы в американской рейгономике и британском тэтчеризме, международные финансовые учреждения навязывали их странам Третьего мира, а позже странам бывшего социалистического лагеря. Чилийский эксперимент «чикагских мальчиков» закончился крахом. И Пиночету пришлось провести национализацию почти всего частного сектора страны, чего не снилось самым радикальным социалистам в правительстве Сальвадора Альенде.

Последовавшая затем хищническая приватизация стала прообразом того, что натворила с приватизацией команда «чикагских мальчиков» в ельцинской России. Последний раз эти неолиберальные мальчики отметились в Ливии Муаммара Каддафи, внедряя там под руководством Майкла Портера из Гарвардского университета свободный рынок. Пока в левых кругах рассказывали друг другу сказки о «социальном государстве» под названием Джамахирия, эта бригада без малого десять лет помогала семейству и пособникам Каддафи приватизировать ливийскую экономику.

Если Рональду Рейгану и Маргарет Тэтчер приходилось как-то считаться с общественным мнением, и их программы были «умеренными», то коррумпированные военные хунты в Чили, Аргентине, Бразилии и Парагвае с демократическими процедурами не церемонились. Сейчас неолиберальная свободно-рыночная медицина уже по второму кругу прописывается страдающим от рецессии народам Европы и США.

Их Чили

«Переворот в Чили мы восприняли с ликованием, – рассказывал экономист крупной корпорации Том Хант,  обучавшийся экономике в Гарвардском университете в 1973 году. – Наш профессор начал лекцию триумфальным сообщением: “Чили опять наше!”». Том запамятовал фамилию профессора, но хорошо запомнил, что он был учеником Милтона Фридмана из Чикагского университета. У Фридмана, как у почти любого современного пророка, обещающего скорое избавление, было три ипостаси. Он был известным ученым-экономистом, автором интересных исследований o потреблении. Фридман был талантливым писателем и шоуменом. Но самое главное, он был неутомимым пропагандистом свободно-рыночной доктрины.

Социалист Сальвадор Альенде – президент Чили с 3 ноября 1970 по 11 сентября 1973-го

В «Первом», в развитом, мире в начале 1970-х ещё скептически принимали свободно-рыночные теории экономистов Чикагской школы. Фридман вместе с деканом экономического факультета Чикагского университета Арнольдом Харбергером увидели в перевороте в Чили не только шанс для воплощения своих идей, но и шанс хорошо заработать.

К чести западного консерватизма влиятельные американские и европейские консерваторы старого поколения были озабочены сотрудничеством неолиберальных профессоров с латиноамериканских военными хунтами.  Однако большинство вполне удовлетворялось казуистическими оправданиями о различии тоталитарных и авторитарных режимов в стиле Джейн Кирпатрик (политолога, а  позже представительницы администрации Рональда Рейгана в ООН).

Тем более не испытывала каких-то моральных проблем «новая правая», ещё не получившая тогда названия «неоконсерваторы». Их не волновали политические репрессии, внесудебные аресты, тайные тюрьмы, пытки, исчезновение людей. Чилийский государственный терроризм с энтузиазмом поддерживала администрация Ричарда Никсона и его друзья-диктаторы по всей Латинской Америке. Стандартной пугалкой было утверждение, что «Фидель Кастро захватит Сантьяго». В точности также поддержку диктаторских режимов на Ближнем Востоке Запад оправдывал тем, что «иначе придут “Аль-Каида” и братья-мусульмане».

Сальвадор Альенде назначил Аугусто Пиночета главнокомандующим сухопутных войск и министром внутренних дел

До пе­ре­во­ро­та Чили была одной из наи­бо­лее сво­бод­ных и де­мо­кра­ти­че­ских стран Ла­тин­ской Аме­ри­ки. Пре­зи­дент Саль­ва­дор Альен­де опи­рал­ся на пар­ла­мент­ское мень­шин­ство (36 % го­ло­сов). После пар­ла­мент­ских вы­бо­ров, про­шед­ших в марте 1973 года воз­глав­ля­е­мый им блок На­род­ное един­ство рас­по­ла­гал 44 % го­ло­сов. Он опи­рал­ся на раз­но­род­ную ко­а­ли­цию левых сил, имев­ших раз­лич­ные, часто про­ти­во­ре­чи­вые идео­ло­гии и цели. Эко­но­ми­че­ская по­ли­ти­ка Альен­де была непо­пу­ляр­на. Если до при­хо­да Альен­де к вла­сти, в 1968 году, об­ще­ствен­ные рас­хо­ды со­став­ля­ли 14 % бюд­же­та, в 1973 они вы­рос­ли до 40 %. Ин­фля­ция до­сти­га­ла 700 %.

В стране были по­сто­ян­ные пе­ре­бои со снаб­же­ни­ем про­дук­та­ми пер­вой необ­хо­ди­мо­сти. Чили со­тря­са­ли за­ба­стов­ки. Внеш­ний долг до­стиг бес­пре­це­дент­ных 2,5 мил­ли­ар­дов дол­ла­ров. День­ги уплы­ва­ли из стра­ны. Здесь не место по­дроб­но раз­би­рать по­ли­ти­ку Альен­де, од­на­ко в итоге труд­но на­звать её удач­ной. Левые пра­ви­тель­ства Чили, при­шед­шие на смену хунте, во мно­гом учли этот опыт и су­ме­ли из­бе­жать оши­бок его прав­ле­ния. Если бы Альен­де до­тя­нул до вы­бо­ров, то ско­рей всего про­иг­рал бы хри­сти­ан­ским демократам.

Обстрел президентского дворца в Сантьяго 11 сентября 1973 года

СССР тогда провозгласил разрядку международной напряженности и вовсю налаживали отношения с США. После провала попыток Че Гевары поднять революцию в Латинской Америке, Кремль смирился с доктриной Монро и всячески пытался «остудить пыл» латиноамериканских революционеров. Куба тоже отказалась от экспорта революции и провозгласила курс на «укрепление социализма» у себя дома. Да и по всей Латинской Америке правые крепко держали власть.

По пути к катастрофе

Военный переворот в Чили при поддержке вашингтонских ястребов (как и американская интервенция в Никарагуа и Гренаду через десятилетие) был совершён не из-за «Холодной войны» или советской угрозы, а как раз потому, что левые были тогда слабыми и уязвимыми. Как объяснил мне на лекции по международным отношениям один профессор, в 1970-х служивший аналитиком в ЦРУ, «мы сделали это потому, что мы могли». Единственная «революция», которая тогда грозила Чили – это антидемократический диктаторский неолиберальный переворот, который и произошёл. Тот самый, о котором мечтали и проамериканские генералы и свободно-рыночные фундаменталисты.

Сальвадор Альенде отказался покинуть президентский дворец во время переворота и сопротивлялся до конца с оружием в руках

Разумеется, к созданию экономической разрухи в Чили приложили руку и ЦРУ, и транснациональные компаний, в частности, ITT и USG, чтобы, как выразился однажды Никсон, «заставить экономику завыть». Однако не они совершили переворот 11 сентября 1973 года. Не они нажимали на курок, а франкисты из генерального штаба при поддержке высших архиереев католической церкви.

Переворот с энтузиазмом поддержали «верхние десять процентов» – крупные землевладельцы, фабриканты и банкиры. И сразу после переворота казалось, что они получат всё, что хотели. Один из них – мой знакомый из Вашингтона, пожилой чилийский сеньор по имени Хосе Пиньера, сотрудник либертарианского Института Катона. Я знал его довольно давно. Встречал на различных торжествах и приёмах. Один из второстепенных кандидатов на пост кандидата от Республиканской партии на президентских выборах 2012 года, владелец сети пиццерий Герман Кейн стал расхваливать чилийскую систему пенсионного обеспечения, которая, по его словам, куда лучше «обанкротившейся» американской.

Я поинтересовался у знакомого инвеститора, специализирующегося в сфере страхования, а что это за система. Он мне ответил, что ты, мол, сам хорошо знаешь её автора – Пиньеру. Я позвонил. Действительно, Хосе Пиньера, выпускник Гарварда и брат избранного в декабре 2009 году президента Чили Хосе Пиньера, был министром труда в правительствах Аугусто Пиночета. Он охотно мне рассказал, какую замечательную систему частных пенсионных счётов он ввёл, и как её любят в Чили все поголовно. Заодно рассказал, что по его инициативе запретили все стачки, забастовки и закрытие магазинов в знак протеста и т. д.

Сальвадор Альенде стал одним из героев левой Латинской Америки

Пиньера внедрял «свободный рынок» по полной программе – провёл приватизацию всех государственных пенсионных фондов, резко урезал реальную заработную плату, пособия по безработице, провёл массовые увольнения в общественном секторе. Чего Пиньера не рассказал, так это то, что начальником отдела финансового контроля в его управлении Ассоциации частных пенсионных фондов министерства труда Чили работал Эдвин Дитмер Бьянки – палач певца Виктора Хара.

Согласно амнистии 1979 года, Бьянки не грозит ответственность за содеянное. Не вспомнил сеньор и того, что семейство Пиньера не забыло и себя. Во время приватизации они по бросовой цене получили чилийскую национальную авиакомпанию LanChile и другое имущество. Однако это ни для кого не секрет.

Кое-где в околонаучной экономической литературе до сих пор кочует миф о «чилийском экономическом чуде», о выдающейся роли Милтона Фридмана и чикагских мальчиков в расцвете чилийской экономики. На самом деле  последствия внедрения свободно-рыночных схем в Чили оказались катастрофическими. Так всегда случается, когда идеология преобладает над конкретным знанием. «Чилийское экономическое чудо» за несколько лет разорило тот самый «средний класс», который поддержал Пиночета.

После переворота генерал Пиночет заявил, что власть в свои руки его заставили взять «марксисты и обстановка в стране»

Как либералы, так и консерваторы в университетском мире весьма сдержанно относились к латиноамериканским хунтам. В качестве побочного заработка иметь консультационную фирму считалось плохим тоном. Сразу после переворота за внимание Пиночета конкурировало несколько групп экономистов. Визит Фридмана в Чили в марте 1975 года польстил Пиночету и определил выбор. Собственно, связи с Чикагским университетом имелись в Чили давно. В 1950-х годах Харбергер преподавал в Католическом университете Чили. С помощью Фонда Форда и Фонда Рокфеллера большое количество чилийцев обучалось в Чикаго. Сам Фридман всю жизнь уклонялся от практической работы, предпочитая быть идеологом. Однако, хорошо понимая, что «кадры решают всё», он открыл для них двери во власть. Они и составили кадры свободно-рыночной неолиберальной революции. Чикагские мальчики не имели никакого опыта практической работы, зато были адептами «единственно верного учения».

Рассказывают, что жена Фридмана Роз была сильно против визитов в Чили. Гусиный шаг чилийских военных и крайне-правая идеология режима Пиночета напоминали ей нацистов, убивших её семью на Волыни. Фридман и сам был из семьи выходцев из Берестечка в Галиции, Холокост коснулся и его семьи. Да и антисемитизма у Пиночета было достаточно. Горацио Кушнир живёт сейчас в киббуце на севере Израиля. В 1973 году он был первокурсником, участвовал в социалистическом студенческом кружке.

Горацио рассказывал мне о том, как на допросах военные следователи требовали от него признаний в связях с «жидо-большевистским центром», всерьёз спрашивали его о сговоре американской еврейской плутократии с московскими большевиками и с центром в Тель-Авиве. Штампы геббельсовской пропаганды проникали и через подверженное нацистской пропагандой немецкое меньшинство в стране, и через множество германских офицеров-ветеранов Второй мировой, нашедших место в рядах чилийской армии. Фридман убедил жену, что добьётся освобождения нескольких евреев-политзаключенных.

Милтон Фридман получил для эксперимента Чили Пиночета

На исторической встрече с Пиночетом Фридман сказал диктатору: «Если вы отрезаете у собаки хвост, то не делайте этого по кусочкам». Пиночет понял юмор. Уже через месяц после визита, хунта ввела «шоковый план» – жёсткую монетаристскую политику по точному рецепту Фридмана и Харбергера. На ключевые посты назначили протеже Фридмана: Ролфа Людерса на пост министра финансов, Пабло Бараона в Центробанк, Серхио де Кастро на пост министра экономики и других.

Евреи-заключённые, которых якобы освободил Фридман, так и сгинули в застенках хунты. Визиты Фридмана и Харбергера финансировал чилийский миллиардер Хавьер Виал, владелец крупнейшего холдинга ВНС. В холдинг входил крупнейший чилийский банк Банко де Чили и ещё 60 различных компаний во всех сферах чилийской экономики. Виал был личным другом генерала Пиночета и его сторонником.

Хунта сходу принялась осуществлять антимарксисткую утопию, ставшую позже образцовой для других свободо-рыночных «революций» в Третьем мире – низкие зарплаты, слабые профсоюзы, приватизированные пенсионные фонды, низкое налогообложение, ориентация на экспорт, минимальные социальные услуги, в привилегированном положении находились только такие социальные службы, как армия и силовые структуры –  для поддержания дисциплины.

250 компаний были возвращены их прежним владельцам. Ещё 200 были проданы с молотка. В Чили приватизировали по бросовым ценам всё, кроме национального Меднодобывающего концерна. В 1971 году, во время правления Альенде, этот концерн и его рудники были отобраны у «Анаконды». Тогда это вызывало ожесточенную критику его режима справа. Пиночет оставил концерн  в руках государства, ибо чилийская армия тайно получала оттуда доходы.

Единомышленник и коллега Милтона Фридмана, один из лидеров “чикагской школы” Арнольд Харбергер

Приватизация в Чили не была открытой приватизацией в руки миллионов мелких инвесторов, как во Франции, Британии или Японии. Это были закрытые «междусобойные» конкурсы, как в Израиле, а потом и в России. Всё скупали по бросовым ценам два крупных холдинга «Хавьер Виал», Crusat-Lorain. Они владели местными банками, имели хорошие связи с иностранными банками, а самое главное с хунтой. Вот этот период свободно-рыночных реформ «Уолл-cтрит Джорнал» и назвал «Чилийским экономическим чудом».

Сегодня тогдашние «показатели» выглядят весьма скромно – экономический рост 5 – 8 % в период восстановления показывают большинство развивающихся стран, да и держат этот показатель куда дольше, чем удалось хунте и её неолиберальным «революционерам». Собственно, и теперь в свободно-рыночной пропаганде порой трубят об успехах чилийской хунты. Память пропагандистов всегда довольно избирательная.

Не тот Кастро

Милтон Фридман обещал жене Роз, что добьётся от Пиночета освобождения евреев-политзаключённых. Но обещания не сдержал

В Чили так не хотели Фиделя Кастро, что получили другого Кастро – «лос чикаго боя» Серхио де Кастро, в 1977 году назначенного Пиночетом министром финансов. Как и его аргентинский коллега, тоже свободно-рыночный «революционер» финансовый министр Мартинес Де Ос (которого тот же Уолл-cтрит Джорнал именовал волшебником и которого арестовали в мае 2010 за содеянное во время правления военной хунты), Кастро свято уверовал в монетаризм. Его план борьбы с инфляцией заключался в снятии всех ограничений с торговли и капитала, резком снижении налогов и введении фиксированного обменного курса валют. Согласно теории чикагского монетариста Роберта Манделла, такие меры должны были обеспечить «эндогенное предложение денег на рынке». Теория принесла Манделлу Нобелевскую премию. Как бывает в любой идеологии, что было гладко на бумаге, в реальной жизни угодило в овраги. Красивая математическая модель не учитывала валютных спекуляций и утечки капитала.

С 1977-го по 1982 год Кастро твёрдо держал фиксированный курс 39 песо за доллар. За это время цены на медь на рынке упали и поддерживать фиксированный курс можно было лишь за счёт массированных займов в иностранных банках. Международные банкиры известны тем, что охотно дают зонтик в солнечную погоду. Банкиры симпатизировали хунтам в Чили, как и в Аргентине, и какое-то время деньги давали охотно. Дальше происходило следующее. Местные банки, находившиеся под контролем близких к хунте людей, тут же перезанимали под выгодный процент эти деньги самим себе, то есть бизнесам, находившимся под их контролем. Дальше эти деньги шли в оффшор или за границу. Хавьер Виал, спонсировавший визиты Фридмана, в бытность президентом Банко де Чили, ссужал взятые в долг деньги в свои собственные компании, находившиеся в Панаме, в частности, в Банко Андино. Такая схема хорошо известна в России. Чилийский долг иностранным кредиторам рос лавинообразно…

Политика Серхио де Кастро привела к тому, что с 1980-го по 1982 год внешний долг Чили уже составлял 20 миллиардов, более трети его составляли частные долги. Несмотря на суровые предупреждения Центробанка, что они не отвечают за частные долги, схема продолжала работать. Из-за низких тарифов и дешёвого доллара в Чили начался лихорадочный импорт предметов роскоши, что тоже эквивалентно утечке капитала. Злоупотребления бывают в любой системе. Проблема свободно-рыночной экономики в том, что она возводит в добродетель то, что было неприемлемо раньше – корыстолюбие, алчность, стяжательство. Потому здесь злоупотребления – системные.

Банкротство всей чилийской экономики стало очевидно уже в мае 1981 года, когда лопнул крупнейший сахарный концерт Crav. Полный обвал случился летом 1982 года. В 1983-м обанкротилась финансовая империя Виаля. (Лишь в 1997 году правосудие, наконец, добралось до него, но он получил «детский срок» в 4,5 года за мошенничество. Его подельник, бывший министр финансов и экономики Ролфа Людерс, как оказалось, владевший 10 % в холдинге Виаля,  получил всего четыре года.)

Рецепты, опробованные в Чили Пиночета, Маргарет Тэтчер применяла в Британии

Транснациональные банки начали паниковать по поводу состоятельности всего латиноамериканского долга. Чилийский Центробанк принял меры, предписанные свободно-рыночной теорией – девальвацию и, одновременно, повышение кредитных ставок. Это оказалось смертельной комбинацией. В январе 1983 безработица составляла 30 %, шесть ведущих банков страны и две холдинга Vial и Cruzat-Lorain, владевшие львиной долей экономики страны были банкротами.

Вот тогда-то, «в дождливый день» банкиры потребовали назад зонтик. На Кастро стали давить международные банкиры с требованием «национализировать» частный внешний долг. Давили те же самые, кто давил на Альенде – «Чейз», «Банкерс Траст» и другие. Какое-то время министр сопротивлялся. Он заявлял, что такая национализация ничем не отличается от национализации Альенде, что речь идёт о частных долгах, выданных в силу свободы контракта, да и риск дефолта был встроен в ставки ссудного процента. То есть он приводил аргументы, вполне выдержанные в духе свободно-рыночной ортодоксии.

Папа римский Иоанн Павел II ценил Пиночета за его антимарксизм

Банкиры тогда также мало считались с идеологией, как они считаются сегодня. Тихой сапою были отрезаны все кредитные линии чилийского правительства, и вся внешняя торговля страны была поставлена под удар. Дошло до того, что нефтяные танкеры, направлявшиеся в Чили, получили приказ вернуться в порты. Пиночет настойчиво предложил Кастро уйти в отставку, и хунта трусливо объявила, что берёт на себя ответственность за частные долги. И вот тогда-то Пиночет предпринял то, о чём социалист Альенде даже не смел мечтать  – полное обобществление частного сектора страны.

Хунта национализировала местные банки и весь отягощённый долгами частный сектор. Правда, Пиночет не взял ответственности за оффшорные долги. Он на деле национализировал банки, а не оставил их в руках прогоревших владельцев. В 2008-2009 годах администрации Буша-Обамы оказались куда более снисходительными к банковским менеджерам, ответственным за всемирный финансовый кризис.

Отнять и поделить

Певца Виктора Хару приспешники военной хунты четыре дня избивали, пытали током, ломали ему руки и только потом расстреляли. В его тело было выпущено 34 пули. Харе было 40 лет

В 1985 году Пиночет и его пятый министр финансов Хернан Бучи Бук провели ускоренную приватизацию. Об этой второй приватизации много написано в экономической литературе. Международный Валютный Фонд предоставил за неё высочайший рейтинг Чили. Однако там постоянно забывали упомянуть, что понадобилась эта приватизация, чтобы списать убытки первой, хищнической неолиберальной приватизации. Чилийский налогоплательщик из своего кармана покрыл убытки свободно-рыночного экспериментирования с экономикой.

Чтобы избежать междусобойных сделок, Бучи предложил низкопроцентные ссуды рабочим и пенсионным фондам, чтобы те могли выкупить часть акций. Так что сегодня в Чили 14 % акций приватизированных предприятий находятся в руках фондов, принадлежащих рабочим. Именно это, а не хваленая реформа Хосе Пиньера вернула пенсионным фондам привлекательность в глазах людей. Справедливости ради надо заметить, что пенсионная реформа – наверное, единственная из экономических мер хунты, уцелевшая до сегодняшнего дня. Однако она стала действительно «накопительной» для мелких вкладчиков лишь через 20-25 лет. Усилиями общественных директоров и левых правительств удалось обуздать аппетиты менеджеров пенсионных  фондов, клавших в карман в виде зарплат, бонусов и комиссионных большую часть дохода. Об этом я тоже спросил Пиньеру. «Ну, вы понимаете… всегда в начале такого дела требуется платить высокие комиссионные», – ответил он.

Вторая приватизация привела ко множеству негативных последствий. Национализированное имущество за бесценок продавали транснациональным компаниям в погашение долгов. «Чейз», «Сити-банк» и МНТ стали хозяевами крупных чилийских банков, страховых и инвестиционных учреждений. Транснациональный страховой концерн «Этна» приобрёл второй по величине пенсионный фонд Чили. Транснациональные компании по дешёвке приобрели большую часть стратегически важного энергетического сектора страны. Знаменитый австралийский мошенникАлан Бонд почти задаром получил (и обанкротил) Чилийскую телефонную компанию, ту самую из-за которой ITT боролась с Альенде.

Львиная доля в  приватизации досталась приближённой к хунте элите. На ней сказочно разбогатели те же самые приближённые к власти, в том числе и братья Пиньера. Государственная программа позволила им выкупить по бросовым ценам национализированные частные долги и поменять их на государственные. Мой знакомый Хосе Пиньера из кресла ответственного за приватизацию государственного чиновника пересел в кресло директора электростанции, которую он себе приватизировал. Его младший брат, Себастьян Пиньера пересел в кресло сенатора, однако сумел приватизировать себе национальную авиакомпанию. Полученный барыш позволил ему добиться кресла президента Чили.

Петербургский бард Александр Розенбаум, автор ряда блатных песен, посмел назвать Виктора Хару “кабацким лабухом”. За это его презирают левые активисты

Пиночет получил множество похвал за эту программу, принёсшую казне свыше двух миллиардов долларов. По сути дела, программа Пиночета-Бучи вознаградила преступников, укрывавших от налогов деньги за границей. В длительной перспективе обмен частных долговых обязательств на долгосрочные государственные облигации оказался куда дороже для казны из-за высокой цены обслуживания долга. Чилийская «свободно-рыночная революция» впервые опробовала схему приватизации дохода и национализации убытков, то есть реализовала шариковскую программу «отнять и поделить».

Хунта выкупила своих приближённых и их западных банкиров из долгов, а потом продала им очищенное от долгов имущество по цене 30-50 центов за доллар. Зачастую сделки финансировалось теми самыми уведёнными за границу долларами, взятыми из оригинальных ссуд. Здесь явные банковские злоупотребления, которые до сих пор не исправлены. После Чили плутократия лишь стала входить во вкус. Джеймс Генри из отнюдь не левого «Форбса» (где я позаимствовал материалы и данные для статьи) иронически называет это «чикагским путём в социализм». Генри называет причины экономического провала хунты – отсутствие демократии в обществе, подавление оппозиции и свободы слова, и, в конце концов, дефицит ответственности власти перед обществом. Некому было сказать иностранным банкам – «хватит». Некому было дать по рукам «друзьям народа».

Могила Виктора Хары на Центральном кладбище Сантьяго. Надпись: «До победы!»

Сразу после переворота 11 сентября 1973 года хунта произвела 3 065 политических казней. Это число вполне сопоставимо  с числом жертв теракта 11 сентября 2001 года в США. Но только малая часть слуг диктатуры предстали перед судом. Цифры впрочем, абстрактные, а вот люди были убиты вполне конкретные –  Орландо Летельер,  певец Виктор Хара. Его избивали, пытали, сломали руки и расстреляли перед шеренгой других арестованных. Видя, чем закончилась «свободно-рыночная революция» в Чили, возникает вопрос, который обычно задают после любой революции: ради чего же убили столько людей?

Михаэль ДОРФМАН

Открытый источник

2

ПО ТЕМЕ

Реформы по-чилийски. История

Опыт Чили показывает, что качественная и решительный реформа — это единственный путь вырвать свою страну из ловушки бедности. Предлагаем Вашему вниманию перевод об истории чилийских реформ из книги Нила Фергюсона «Восхождение денег» («The Ascent of Money» by Niall Ferguson).

Успешная реформа является результатом кропотливой работы талантливых людей. Десятки стран пытаются повторить опыт тех, кто смог добиться успеха. Любая имитация влечет тяжелые последствия. Опыт Чили показывает, что качественная и решительный реформа — это единственный путь вырвать свою страну из ловушки бедности. Предлагаем Вашему вниманию перевод об истории чилийских реформ из книги Нила Фергюсона «Восхождение денег» («The Ascent of Money» by Niall Ferguson).

В 1976 году Нобелевскую премию в области экономики получил коротышка-профессор из Чикагского университета. Репутация Милтона Фридмана как экономиста преимущественно строилась на реинкарнации идеи, что единственной причиной инфляции является чрезмерный рост предложения денег. Он был соавтором лучшей книги по денежной политике США, в которой обосновывалось, что именно ошибки Федерального резерва стали причиной Великой депрессии. Однако в середине 70-х годов все его внимание поглотил вопрос: что не так с государством всеобщего благосостояния (welfare state)? В марте 1975 года самолет Фридмана отправился из Чикаго в Чили, чтобы найти ответ на этот вопрос.

За 18 месяцев до этого, в сентябре 1973 года, по улицам столицы Чили, Сантьяго, шли танки с целью отстранения от власти президента Сальвадора Альенде, чьи попытки превратить Чили в коммунистическое государство завершились тотальным экономическим хаосом и призывами парламента к военному перевороту. Воздушные силы бомбили президентский дворец Монеда Палас, пока соперники президента на балконе соседнего отеля «Каррера» праздновали победу с бокалами шампанского. Внутри дворца президент отчаянно защищался, держа в руках АК-47 — подарок Фиделя Кастро, человека, которомуо Альенде пытался подражать. Услышав грохот танков, загнанный в тупик в своих апартаментах, президент покончил с собой.

Переворот в Чили символизировал кризис послевоенного государства всеобщего благосостояния (welfare state) и требовал непростого выбора между конкурирующими экономическими системами. Из-за коллапса производства и галопирующей инфляции чилийская система универсального социального обеспечения и государственных пенсий фактически была банкротом. На этот вызов Альенде ответил полномасштабным воплощением марксизма, то есть установлением абсолютного контроля над экономической жизнью вроде советского. Военные генералы и их сторонники были против этого.

Однако, какую же экономическую систему они хотели построить, учитывая, что продолжать, как раньше, уже не было возможным? И здесь в игру вступает Милтон Фридман. Выкроив время между лекциями и семинарами, он провел три четверти часа с новым президентом — генералом Пиночетом, а позже прислал оценку состояния чилийской экономики, призывая его сократить государственный дефицит, поскольку это был основной источник безумной инфляции, достигшей 900% в год. Через месяц после визита Фридмана чилийская хунта объявила, что остановит инфляцию «любой ценой».

Режим срезал государственные расходы на 27% и сократил значительную часть денег в обращении. Однако Фридман предлагал не только монетаристскую шоковую терапию. В письме Пиночету, написанном по возвращении в Чикаго, он объяснял, что «эта проблема» инфляции выросла «из социалистических трендов, которые начались еще 40 лет назад и достигли своей логической и ужасной кульминации на протяжении режима Альенде». Позже он вспоминал: «Основной путь, который я выбрал для себя … заключался в том, что их нынешние трудности были следствием 40-летнего движения в направлении коллективизма, социализма и государства всеобщего благосостояния (welfare state) …». Фридман заверял Пиночета: «Конец инфляции приведет к быстрому росту рынка капиталов, а также значительно облегчит переход предприятий и других видов деятельности, которые до сих пор в государственной собственности, в частный сектор».

Американская пресса не поддерживала идеи Фридмана. В конце концов, он консультировал военного диктатора, который был ответственен за убийства более 2000 действующих коммунистов или подозреваемых сторонников коммунизма, а также за пытки над более 30 000 человек. Газета «Нью-Йорк Таймс» отмечала: «Если чисто чикагская экономическая теория может быть воплощена в Чили только ценой репрессий, то не должен ли автор этой теории чувствовать некую ответственность за подобные действия?».

Роль Чикаго в поддержании нового режима не ограничилась лишь одним визитом Милтона Фридмана. С 1950 года регулярный поток молодых и резвых чилийских экономистов ехал в Чикаго на обучение по программе обмена с католическим университетом в Сантьяго. Откуда они возвращались с убеждением, что бюджет должен быть сбалансированным, предложение денег ограничено, а торговля либерализирована.

Это были так называемые «чикагские мальчики» — пехотинцы Фридмана Хорхе Кауас, министр финансов Пиночета, а затем «суперминистр» экономики, Сергио де Кастро, его преемник на посту министра финансов, Мигель Каст, министр труда и впоследствии руководитель центрального банка, и по меньшей мере восемь других, которые учились в Чикаго и пошли работать в правительство. Еще во времена Альенде они разработали детальную программу реформ, известную как «Эль ладрилло» (ladrillo (с исп.) — кирпич), которую так назвали из-за размера манускрипта. Однако наиболее радикальные меры предложил студент Католического университета, получивший образование в Гарварде, а не в Чикаго. То, что он имел в виду, стало основательным вызовом государству всеобщего благосостояния (welfare state) того поколения. Тэтчер и Рейган были позже. Именно в Чили началась обратная реакция и отход от идеи государства всеобщего благосостояния (welfare).

Для Хосе Пиньера, которому было всего 24 года, когда Пиночет пришел к власти, приглашение вернуться в Чили из Гарварда стало тяжелым выбором. Он не имел никаких иллюзий относительно природы режима Пиночета. Однако он также понимал, что это была возможность воплотить в жизнь те идеи, которые начали у него появляться еще с тех пор, как он приехал в Новую Англию. Его решение проблемы заключалось не только в снижении инфляции.

Столь же важным было установить связь между правом собственности и политическими правами — это было основной причиной успеха эксперимента Северной Америки с капиталистической демократией. Не было более надежного способа достичь цели, кроме радикального демонтажа государства всеобщего благосостояния (welfare state), начиная с солидарной пенсионной системы и заканчивая другими программами социального обеспечения.

Вот в чем заключалась позиция Пиньера: «То, что сначала было системой общего страхования, превратилось в обычные налоги, когда взносы используются для текущих социальных выплат, а не для накопления средств на черный день. Этот подход «солидарности» пришел на смену принципа бережливости, обезличив принадлежность этих средств … [Однако этот подход] базируется на ошибочной концепции человеческого поведения. Он разрушает на индивидуальном уровне связь между взносами, которые делает человек, и социальной поддержкой, которую он получает. Другими словами, этот подход разрушает связь между усилиями и вознаграждением. Везде, где такое случалось в масштабах государства и продолжалось довольно долгий период времени, конечные результаты были катастрофическими».

С 1979-го по 1981-й годы, находясь на должности министра труда (а позже министра добывающей промышленности), Пиньера создал радикально новую пенсионную систему в Чили, предлагая каждому работнику возможность отказаться от государственной системы. Вместо уплаты социального взноса люди могли откладывать эквивалентную сумму (10% от зарплаты) на персональный пенсионный счет, который управлялся на конкурентных условиях частными компаниями, известными как Administradora de Fondos de Pensiones (AFP) (прим. пер.: Управление пенсионными фондами (УПФ )).

При достижении пенсионного возраста участник мог забрать накопленные деньги и использовать их для приобретения аннуитета (прим. пер.: определенная годовая гарантированная выплата) или, по желанию, продолжать работать и накапливать взносы. Кроме пенсии, эта схема также предусматривала страхование жизни и страхование на случай нетрудоспособности. Идея заключалась в том, чтобы дать чилийском работнику ощущение того, что деньги, которые он откладывал, являются его собственным капиталом. По словам Эрнана Бучи, который помогал Пиньери готовить новое законодательство по социальной защите, а также занимался внедрением реформ в сфере здравоохранения, «социальные программы должны включать в себя стимулы на индивидуальном уровне, которые будут постепенно воспитывать чувство собственной ответственности за свою судьбу. Нет ничего более жалкого, чем социальные программы, которые поощряют социальный паразитизм».

Пиньера рисковал. Он предоставил работникам выбор: оставаться в рамках старой солидарной системы или перейти на новую систему персональных пенсионных счетов. Он уговаривал аудиторию, регулярно появляясь на телевидении и убеждая людей в том, что «никто не заберет деньги ваших бабушек» (имелось в виду средства старой солидарной системы). Он занял твердую позицию, саркастически отклоняя идеи о том, что профсоюзы должны выбирать частные пенсионные фонды для своих членов.

В конце концов, 4 ноября 1980 года реформа была принята, приобретая силу в соответствии с шутливой предложения Пиньеры, с 1 мая, со дня международной солидарности трудящихся. Общественность восприняла реформу с энтузиазмом. К 1990 году более 70% рабочих перешли в частные пенсионные фонды. Каждый из них получал новенькую книжку, в которой записывались взносы и начисленные проценты. На конец 2006 года около 7,7 млн. чилийцев имели персональный пенсионный счет; еще 2,7 млн. имели частную медицинскую страховку в рамках так называемой программы ISAPRE, которая позволяла работникам отказаться от государственных медицинских услуг в пользу частных клиник. Возможно, это так не выглядело, но наряду с другими реформами, воплощенными при Пиночете, социальная реформа была настолько масштабной революцией, о которой марксист Альенде в 1973 году мог только мечтать.

Более того, реформа стартовала во времена ужасной экономической нестабильности, ставшей следствием безрассудного решения привязать курс чилийской валюты к американскому доллару в 1979 году с целью подавления инфляции. Когда в США процентные ставки выросли сразу после этого, дефляция погрузила Чили в рецессию, которая грозила вызвать катастрофу скоростного поезда «Чикаго-Гарвард». ВВП сократился на 13% в 1982 году, тем самым якобы оправдывая критику «шоковой терапии» Фридмана, осуществляемую левыми силами. Только в конце 1985 года кризис наконец утих. Уже в 1990 году стало ясно, что реформа — успешная: это была именно та социальная реформа, которая дала возможность сократить государственные расходы почти вполовину с 34% ВВП до 22%.

Стоила ли овчинка выделки? Нужна ли была эта масштабная авантюра, в которую ввязались чикагские и гарвардские ребята, заигрывая с военным диктатором-убийцей? Ответ будет зависеть от того, думаете ли вы, что именно эти экономические реформы помогли Чили проложить путь к развитой демократии.

В 1980 году, спустя 7 лет после государственного переворота, Пиночет признал действующей новую конституцию, которая предусматривала постепенный переход к демократии в течение 10 лет. В 1990 году, потерпев поражение во время всенародного референдума, он покинул пост президента, хотя и возглавлял армию еще в течение следующих 8 лет. Демократия в Чили была восстановлена, и в то время уже началось настоящее экономическое чудо, которое способствовало ее расцвету. Пенсионная реформа не только создала новый класс собственников, которые заботились о личном пенсионном счете.

Она поддержала чилийскую экономику, поскольку существенно повысились частные сбережения (до 1989 года они достигли 30% ВВП — самого высокого уровня в Латинской Америке). Сначала для частных пенсионных фондов был установлен лимит в размере 6% (впоследствии 12%) на инвестирование новых сбережений за пределами Чили. Эти меры были направлены на то, чтобы удостовериться, что новый источник сбережений в Чили будет служить экономическому развитию собственной страны.

В январе 2008 года я (прим. пер.: Нил Фергюсон) посещал Сантьяго и наблюдал за брокерами Банка Чили (Banco de Chile), которые деловито вкладывали пенсионные сбережения чилийцев в собственную фондовую биржу. Результат был впечатляющим. Годовая доходность персональных пенсионных счетов превысила 10%, отражая стремительный рост чилийского фондового рынка, который увеличился в 18 раз в сравнении с 1987 годом.

Однако и эта система имеет свои недостатки. Административные и фискальные расходы системы порой бывают очень высокими. Поскольку не каждый имеет постоянную работу, не каждый может рассчитывать и на персональный пенсионный счет. Самозанятые лица не обязаны накапливать деньги на персональных пенсионных счетах, так же как и те, кто имел лишь временную занятость.

Это оставляет значительную часть населения без всякого пенсионного обеспечения, включая и тех, кто живет в Ла-Виктория (прим. пер.: столичный район), который в свое время был центром сопротивления режиму Пиночета до сих пор остается местом, где можно увидеть портреты Че Гевары на стенах. С другой стороны, правительство готово покрывать разницу, которая возникает, когда чьих пенсионных сбережений не хватает даже для минимальной пенсии, при условии, что у человека есть как минимум 20 лет трудового стажа.

Кроме этого, была введена выплата базовой солидарной пенсии тем, кто не соответствует даже минимальным критериям. Однако, даже на фоне таких недостатков трудно спорить с эффективностью реформ “чикагских мальчиков”, учитывая заметные успехи чилийской экономики. Годовой рост экономики в течение 15 лет до визита Фридмана составлял около 0.17%. Следующие 15 лет этот рост был в 20 раз быстрее и составлял в среднем около 3.28% в год. Уровень бедности стремительно снизился до 15% по сравнению со средним показателем в 40% для других стран Латинской Америки.

Сегодня Сантьяго — это наиболее цветущий и наиболее привлекательный город Анд, звезда континента.

Подтверждением неординарности успеха чилийской пенсионной реформы служит имитация подобных реформ по всему южноамериканскому континенту и даже во всем мире. Боливия, Сальвадор и Мексика до последней буквы скопировали чилийскую схему. Перу и Колумбия создали частные пенсионные фонды как альтернативу государственным. Казахстан, в свою очередь, также последовал примеру Чили. Даже британские парламентарии заходили на консультации к Пиньере. А ирония заключается в том, что чилийская реформа была гораздо более радикальной мерой, в сравнении с любыми попытками реформ в Соединенных Штатах, которые считаются центром свободного рынка.

Перевод: Валерия Котиль, опубликовано на сайте Ціна держави

3

2020 ГОД.

Самый большой протест в истории Чили. «Сегодня Сантьяго — это наиболее цветущий и наиболее привлекательный город Анд, звезда континента».  

Уже неделю продолжаются протесты — 25 октября на улицы вышло более 1 200 000 человек (из более 5 млн жителей) и десятки тысяч человек в других городах (официальные данные, на деле людей было гораздо больше). Митинг был согласован через соцсети и призван обратить внимание на проблемы населения. Этот митинг стал самым большим в истории Чили. Основные требования:

1) Вывод войск из города

2) Создание новой Конституции и нового Правительства

3) Повышение минимальной зарплаты до 500000 песо

4) Фиксированная 40-часовая рабочая неделя

5) Базовая пенсия

6) Бесплатный проезд для студентов и пожилых людей

7) Понижения тарифов на коммунальные услуги

8) Убрать AFP

9) Доступная медицина и высшее образование

10) Национализация воды и природных ресурсов

11) Новая система защиты несовершеннолетних

Список неполный.

Viva Chile!

1) Протест начался в пятницу после повышения цен на метро, но это было не причиной, а последней каплей. До этого были повышения цен на бензин, электричество, лекарства и другие товары. Люди просто не выдержали и начались МИРНЫЕ протесты, которые переросли в беспорядки. Люди требуют социальной справедливости

2) Т. к. правительство не хочет, пока что, вести диалог — все эти дни протесты не утихают, несмотря на введение войск, режима ЧС и комендантского часа

3) Почему громят автобусы, электрокомпании, супермаркеты и пр и кто это будет восстанавливать? — все это частные компании, которые принадлежат как раз людям из правительства, в том числе и президенту. К государству и налогам они отношения не имеют — это, фактически, монополия и цены растут просто по желанию хозяев. Поэтому агрессия направлена, в первую очередь, на эти объекты.

Как итог: людям надоела монополизация и бесконтрольный рост цен, они требуют соц. справедливости и, поскольку, раньше к ним не прислушивались имеем, что имеем

В городе введен комендантский час, погромы продолжаются и уже совсем слабо контролируются

С утра идут протесты, громят и жгут станции метро. Полиция не справилась, ввели войска. Протесты продолжаются. Сейчас поеду постараюсь еще фоток добыть, а пока выкладываю за сутки

Протест Митинг